Готорн стащил шлем, открыв бледное лицо и заплетенные в косутемно-зеленые волосы. Он кивнул:

– И как хорошо. – Он посмотрел на меня, и насекунду в его трехцветных глазах – розовый, зеленый и красный круги – я увиделадерево. Дерево на холме, и дерево было все в цвету. Он моргнул, и глаза сновастали обычными.

Я вспомнила наше видение, вспомнила, как молнии сорвалимертвую кору. Неужели мы и здесь избавились от омертвелого? Не подарили ли мыим всем больше, чем только удовольствие и боль? Время покажет. А сейчас у насна руках было двойное убийство. Полиция уже ехала сюда, а мы и не приступали копросу свидетелей.

Я коротко помолилась: "О Богиня, не можем ли мыпритормозить с волшебными откровениями, пока не покончим с расследованием илихотя бы пока не примем полицию как положено?" Ответа не последовало, дажекоротенького теплого толчка, который давал мне понять, что я услышана. Значит,ответ отрицательный. Не то что я не понимала, что вернуть магию в волшебныеземли важно, может, даже важнее, чем расследовать убийства. Но я не хотела бы,чтобы полицейские застали нас здесь вповалку, как после безумной, пошедшейвразнос оргии.

Кто-то задвигался в дальнем конце коридора. Фигура, котораяподнялась и села у стены, была женской – совершенно явно женской даже поддоспехами. Женщина сняла шлем и глотнула воздуха. Ее черные кудри были обрезаныочень коротко, совсем не так, как в последний раз, когда я ее видела, но лицо яузнала. Бидди. Получеловек-полусидхе, она состояла прежде в гвардии Кела, хотьи никогда не была его поклонницей. Когда-то она принадлежат к свите моего отцаи, когда Кел взял к себе многих его телохранителей, перешла вместе с ними. Чтоона делала здесь?

Перед ее лицом возникло темное облачко и поплыло вдоль яркойсеребряной брони. В облачке различалась фигурка, маленькая фигурка... ПередБидди темным призраком клубились очертания младенца.

Кольцо у меня на пальце вдруг нагрелось, словно кто-топодышал на него.

Я оглядела коридор. Бидди сидела у поворота в зал, что былдальше, чем коридор в кухню. Под этим углом я не должна была так ясно еевидеть. Но она выделялась у меня перед глазами, словно ее обвели по контурутолстой линией.

Мистраль прошептал у меня над ухом:

– Ты это видишь?

Я прошептала в ответ:

– Я хотела спросить у тебя то же самое.

– Ребенок, – сказал он.

– Младенец, – прошептала я.

– Беги к ней быстрее, видение долго не продержится.Где-то здесь ее пара. Отец этого призрачного ребенка.

– Что это перед Бидди? – спросил Гален,приподнявшись на локтях.

Мистраль поднялся с меня.

– Иди к ней, Мередит, спеши, пока не ушла магиякольца. – Он вздернул меня на ноги, не обращая внимания на собственныенезастегнутые штаны. – Торопись! – Его тон заставил меня полететь покоридору. Я спотыкалась на высоких каблуках: секс был слишком хорош, чтобы легковосстановить равновесие. Я споткнулась и едва успела схватиться за стену;кто-то поймал меня на лету, не дав упасть, и я повернула голову.

– С тобой все в порядке, принцесса? – спросилГоторн.

Я кивнула:

– Да.

Я смотрела через коридор на плотную тень перед Бидди. Я чувствовала,как призрачный ребенок шепчет мне: "Я здесь". Еще и еще руки ловилименя и помогали мне, пока я неслась и спотыкалась. Кое-кто из присутствующихтоже видел ребенка, их руки подталкивали и торопили меня. Кольцо давило мне наруку теплой тяжестью. Тяжестью возникающих чар, готовящихся к внезапнойвспышке. Мне надо было дотронуться до Бидди до того, как разразится этавспышка. Я не знала, откуда мне это известно, но была абсолютно уверена, чтокольцо нужно приложить к ее коже до того, как сотворится заклинание. Если я неуспею, что-то будет утрачено.

Бидди с трудом встала на ноги, хотя ее трехцветно-серыеглаза смотрели еще слегка расфокусирование, и она тяжело опиралась на стену.Мои ноги вспомнили наконец, как нужно двигаться, но в кольце уже рослодавление, оно словно оживало на моей руке. Я побежала во весь дух, и Биддииспуганно распахнула глаза. Она не ощущала чар, но понимала, что происходитчто-то странное.

Я протянула к ней руку. Бидди машинально потянулась ко мне ипоймала мою ладонь как раз в миг, когда заклинание сработало. Будто весь мирзадержал дыхание, будто остановились и время, и волшебство, а мы с Биддиоказались где-то по другую сторону от всего. Ни звука вокруг, даже биения моегособственного пульса. Она уставилась на меня огромными от испуга глазами, аможет, не от испуга, а от чего-то неведомого мне. Эти чары предназначались немне, я была только сосудом для них. Я не знала, что происходит с Бидди. Понятнобыло, что это не больно и что это к добру, но то, что она слышала сейчас,предназначалось только для ее ушей. Богиня говорила с ней, а я, проводник длямагии, держала ее за руку, не слыша ни слова, потому что мне просто не нужнобыло знать, о чем они говорят.

Звуки вернулись с ощутимым хлопком. Перепад давления былдостаточно заметным, чтобы мы пошатнулись, когда магия выпустила нас из своихобъятий. Мы инстинктивно покрепче схватились за руки, словно толькоприкосновение плоти могло удержать нас от падения. Глаза Бидди были широкораспахнуты, лицо – бледным от шока. Девушка была высокой и широкоплечей, ичасть брони еще оставалась на ней. Перчатки, шлем и другие детали валялись наполу, как будто она начала разоблачаться задолго до того, как я к нейпотянулась. На ней сейчас были остатки брони и белье, которое даже сидхе должнынадевать под металл. Короткие волосы растрепались из-за шлема и из-за магии,отбросившей ее к стене. Она все равно была красива – ее красоту ничто не моглобы испортить, – но я видывала ее и в лучшем состоянии. А по лицам мужчин,глазевших на нее, можно было решить, что более желанной женщины, чем Биддисейчас, на земле не существует.

Лица у них были потрясенными, словно они видели что-то, мненедоступное. Зрелище женской красоты, которое лишило их дара речи, буквальнооглушило и обездвижило. На меня эта магия не подействовала, потому что, если быкрасота Бидди околдовала меня так же, как их всех, я не смогла бы найти в этомдлинном коридоре ее избранника.

На миг я подумала, что это Дойл, и от этой мысли мое сердцесжалось, но я подумала так лишь потому, что его лицо не выглядело такимошеломленным, как у остальных. На самом деле оно выражало скорееподозрительность, словно он пытался определить, что же такое он видит или,может, обоняет, потому что он принюхивался к воздуху. Холод застыл у стены, ноу него на лице тоже не наблюдалось потрясения. Он был зол, мрачен – но осталсясамим собой. Лицо у Галена было такое же потерянное, как у остальных. Я поняла,что Мистраль видит то же, что и я, потому что он пошел по коридору, чутьопережая мой взгляд, как будто знал, что искать. Кольцо было на моей руке, ноон был участником и одним из истоков магии, которая творилась сейчас.