Вдруг она ощутила какое-то движение и увидела слабоесвечение. Ольга непременно завизжала бы и отшатнулась – будь она в состоянииэто сделать. Из мрака к ней тянулись то ли щупальца, то ли плети, числом неменее полудюжины, непонятные предметы, больше всего напоминавшие сложнуюконструкцию из причудливых кусочков цветного стекла, синего, желтого,фиолетового. Они тоненько, как лучшее богемское стекло, позванивали при каждомдвижении, и непонятно было, как эти угловатые, граненые, изящные прозрачныекусочки держались вместе, почему не рассыпались.

Два щупальца парили над ее лицом, временами целя прямо вглаза острейшими кончиками, не уступавшими в тонкости швейной игле. Остальныедвигались над телом – если только у нее было сейчас тело, в чем она не моглабыть уверена.

Потом в висках стал ощущаться легкий зуд, чем дальше, тембольше переходивший в болезненные ощущения, словно что-то острое проникало вкожу. Точно такая же колючая боль возникла в нескольких местах там, гдеполагалось бы быть телу – жжение, уколы, острия вонзаются, обжигают…

Появилось впечатление, что иглы, вонзавшиеся в кожу нависках, легонько постукивают о кости черепа.

Что-то напирало с разных сторон, пытаясь ворваться всознание, захлестнуть волной, наполнить тело, череп, словно грязная вода –пустой графин. Ощущение грязи было настолько явственным, что Ольга, собрав всюсилу воли, попыталась мысленным усилием как-то отпихнуть льющийся в сознаниегустой поток, имевший нечто общее с грязью…

Она так и не поняла, что произошло, – но все щупальца,как по команде, отдернулись, жалобно позвякивая, поднялись кверху, собравшись впучок… и вдруг рассыпались беззвучным взрывом, стеклянные кусочки разлетелисьво все стороны, и Ольга сразу почувствовала облегчение.

Ненадолго – со всех сторон вновь надвинулись щупальца,теперь их было гораздо больше, столько, что и сосчитать не удавалось, и онивыглядели уже иначе – белые, черные и розовые, состоящие из плотно прилегающихдруг к другу прозрачных дисков.

Все повторилось – стеклянные иглы на концах щупалецкоснулись кожи, царапнули, но теперь Ольга была начеку и, собрав последние силы,мысленно оттолкнула их.

Подступавший к пределам сознания поток густой, липкой,невидимой и неощутимой грязи разлетелся в разные стороны: утративсоприкосновение друг с другом, прозрачные диски перепутались, образовавпричудливую мешанину красок, взлетели высоко вверх и пропали из виду, потонувво мраке.

Перед глазами появилось нечто напоминающее смутно видимыеязыки багрового пламени. Они колыхались, переливались и становились всеотчетливее и ярче, и даже показалось, будто стало гораздо жарче. Огромнаячерная лапа, чернее окружающего мрака, начала приближаться к Ольгиному лицу.

Ольга отбросила ее, собрав свою силу словно бы в копье сострейшим наконечником. Лапа отдернулась, взмыла вверх, конвульсивно скрючивкогтистые пальцы – а там и вовсе пропала во мраке.

И вновь наступило небытие.

Первым вернулось обоняние, и Ольга едва не задохнулась отневыносимой вони, которую не могла определить, – еще не настолько пришла всебя, чтобы человеческими словами описывать происходившее вокруг.

Вонь – гнусный, мощный, но, вот чудо, чем-то смутно знакомыйзапах – залепила ноздри и рот, в конце концов Ольга, не открывая глаз,дернулась, сделала несколько рвотных движений, но изо рта не выплеснулось никапли. Зато усилилось ощущение холода под щекой.

Она помотала головой, пытаясь унять подступавшую к горлутошноту, поелозила по твердой поверхности, на которой лежала…

И только теперь осознала, что происходит.

Она могла двигаться!

Это открытие – ничегошеньки наверняка не менявшее в еенелегком положении – тем не менее так обрадовало Ольгу, что она вмигпочувствовала прилив сил, открыла глаза, вскочила на ноги, рванулась неведомокуда, счастливая уже тем, что движется, а не торчит дурацкой статуей…

Налетев на что-то твердое, холодное, она опомнилась ипревеликим усилием воли приказала себе остаться на месте. Ясно было и так, чтоона вновь обрела способность двигаться…

Зрение тоже служило исправно: она видела собственные голыеколени, правую руку… нечетко, словно в тумане… просто света было маловато…

Совсем близко послышалось утробное звериное рычание, иОльга, отпрянув, спиной и затылком больно ударилась о каменную стену, да так изамерла, прижимаясь к ней всем телом.

Рядом стоял на задних лапах огромный косматый медведь –источник густой звериной вони – и, рявкая, роняя потоки слюны, зло сверкаямаленькими глазками, молотил по воздуху передними лапами. Все его движениясопровождал металлический звон и лязг, сразу придавший Ольге бодрости. Онаувидела, что зверь прикован к кольцу в стене толстой кованой цепью, какую непорвать и двум медведям, – и, как он ни старался, как ни делал могучиеброски, пытаясь достать Ольгу, девушка поняла, что их надежно разделяют неменее трех аршин каменного пола, вымощенного большими, нетесаными плитами,серыми и бугристыми. И это пространство зверю ни за что не преодолеть…

Она опустила руки, вздохнула полной грудью и, чувствуя, какпомаленьку ее отпускает панический страх, сделала крохотный шажок вперед.Несказанное наслаждение – поднимать руки, переступать ногами, вертеть головой…

Медведь, утомившись, уселся на мохнатый зад и неотрывносмотрел на нее, пуская слюни до пола.

– У, рожа! – прикрикнула на него Ольга.

В самом деле прикрикнула – она могла говорить, отчетливослышала свой голос, и это тоже вызвало прилив радости, безмерного счастья. Покрайней мере хоть что-то наладилось…

Ольга окинула себя быстрым взглядом. Зрелище, скажем, несамое благолепное – она стояла босиком на каменном полу, и единственным ееодеянием было платье из грубой рогожи, не закрывавшее и коленей. Дальнейшийосмотр тут же позволил сделать вывод, что платьем этот наряд можно назватьисключительно из вежливости. Гораздо больше он походил на обыкновенный мешок сдыркой для головы и парой прорезей для рук – совершенно не подходящий нормальномучеловеку наряд, ни одна последняя мужичка такой не наденет…

Толстая колючая дерюга больно царапала тело, привыкшее кболее благородным тканям, но Ольга, не обращая внимания на такие мелочи,лихорадочно озиралась по сторонам.

Подземелье имело форму правильного квадрата со сторонойсажени в четыре. Ясно было, что это именно подземелье – справа, под самымпотолком, на высоте поболее человеческого роста виднелось крохотное, в ладонь,окошечко, забранное для вящей надежности крест-накрест двумя толстым железнымипрутьями. Справа обнаружилась низкая дверь, полукруглая сверху, из потемневшихшироких досок, схваченных полосами тронутого ржавчиной железа. Классическаятемница из английских авантюрных романов, сразу видно…