– Я тут действительно ни при чем, – откликнуласьДаша негромко. – Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Я ему никем неприхожусь. Он мне ничем не обязан. Тогда с какой стати Боровицкий оставляет мнетрехкомнатную квартиру?

– Да потому что ему захотелось! – уже заорал, несдержавшись, Максим. – Просто захотелось! Крыша поехала у старого идиота,понимаешь? А ты из-за его съехавшей крыши какую-то ахинею городишь!

– Да ничего у него не ехало! – крикнула в ответДаша. – Он был здоровее нас с тобой!

– Ну, насчет тебя-то я не сомневаюсь, – ехиднобросил муж, немного успокоившись. – Хм, надо же такую бредовую идеювыдать! Боровицкий оставил ей квартиру, чтобы она нашла убийцу… Какие-тодетские игры, ей-богу…

– А он и в самом деле очень любил играть… –медленно заговорила Даша, и Максим замолчал. – Помнишь его придумку сдуплом? И разговоры со стариками в пансионате… Он не воспринимал их всехвсерьез, я это только недавно поняла. Выслушивал, сочувствовал, но не принималблизко к сердцу. Потому что и тут была игра. Для него все, что он делал, –одна сплошная игра. Наверное, даже смерть казалась ему игрой.

– Если так, то твой Боровицкий был моральныйурод, – жестко сказал Максим.

– Не знаю, – покачала головой Даша. – Ядействительно не знаю, кем он был. Но перед смертью он решил сыграть еще вкакую-то игру. Придумал правила и сделал меня игроком. Я абсолютно уверена.Потому что он так и сказал в своем письме. Вон, возьми, – она кивнула накомод, – и сам прочитай.

– И что же я должен там вычитать? – огрызнулсяМаксим.

– «Я же со своей стороны могу лишь немногокомпенсировать Вам затруднения, с которыми, полагаю, Вы неизбежностолкнетесь», – процитировала Даша уже запомненное наизусть. –Максим, как ты думаешь, какую компенсацию Боровицкий мог иметь в виду, а? Воткак раз квартиру. Других вариантов просто нет.

– О господи! – вздохнул Максим. – Даже еслитак и есть на самом деле, то неужели он до такой степени заигрался, что решилотправить тебя на поиски убийцы в пансионат? Дашенька, милая, согласись:получается нелепица, абсурд. Только в голливудских фильмах может быть такойсюжет, и то в самых паршивеньких. Ты что, будешь ползать по кустам, высматриваянянечку с кинжалом? Или санитарку с газонокосилкой? А других способов дляпоиска убийцы я не вижу. Я готов допустить, что примерно такие мысли и бродилив голове нашего доморощенного Холмса – на него очень похоже, судя по твоимрассказам, – но неужели ты думаешь, что тебе позволят бродить попансионату и расспрашивать всех проходящих: «Ой, извините, а не вы ли случайноугробили писателя Боровицкого? Не вы, да? Ну, извините». Ты же не в детективеАгаты Кристи живешь, а в реальной жизни! Не исключаю, что Боровицкий подстарость лет слегка съехал мозгами, и ты вслед за ним, но тебе я постараюсь ихвправить.

– Есть еще один вариант, – помолчав, продолжалаДаша. – Понимаешь, Боровицкий был очень необычным человеком. Идея свыслеживанием убийцы по следам или уликам его бы не увлекла.

– А что бы увлекло столь нестандартную личность? –с сарказмом поинтересовался Максим.

– Ребус, – коротко сказала Даша. – Он ведьочень любил мне всякие психологические загадки загадывать.

– Не понял… Что еще за ребус?

– Обычный ребус, – размышляла вслух Даша. –Максим, ты можешь спорить сколько угодно. Я все равно уверена, что так оно иесть…

– Да подожди ты! Какой ребус, можешь ты объяснитьпо-человечески или нет?

Даша присела на подоконник и подняла глаза на мужа.

– Истории, которые он вложил в конверт. В них сказано,кто убийца. Это и есть ребус Боровицкого.

Открыв рот, Максим смотрел на жену. Через пару секунд онспохватился:

– Да там ничего нет, мы же с тобой их читали!

– Значит, плохо читали, – возразила Даша. –До меня только сейчас дошло, что Боровицкий не зря так упорно знакомил меня состариканами в пансионате. Он именно их и описывал, понимаешь? Их истории. Еслимы с тобой поймем, кто где описан, то поймем, кто убийца. Наверное, так.

Максим несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

– Хорошо, допустим, – заговорил он ровнымголосом. – Допустим, ты действительно вычитаешь из его историй, ктоубийца. А что потом? Что потом?

– Не знаю, – призналась Даша. – НоБоровицкий, я уверена, и это предусмотрел.

– Мне даже представить страшно, что мог предусмотретьтвой Боровицкий, – сквозь зубы процедил Максим. – То есть ты хочешьсказать, что если вычитаешь из историй, кто его прикончил, то оставишь квартирусебе?

– Оставлю, – кивнула Даша без тенисомнения. – Потому что Боровицкий мне ее затем и завещал. Как приз. А признужно заработать. Или выиграть. Вот тогда все будет честно.

– Черт с тобой, вычитывай, – махнул рукойМаксим. – Никогда я твою перекошенную логику не пойму. Но чтобы кпансионату близко не подходила!

* * *

На следующий день Даша специально проснулась пораньше – унее были планы, и осуществить их нужно было без Проши. Несмотря на недовольный видпса, Даша быстренько пробежалась с ним вокруг дома и отвела обратно. Окололифта Прошка посмотрел на нее глазами Сталлоне, которому не дали роль, но насей раз Даша была неприступна.

– Проша, у меня дела, – извиняющимся тономсообщила она. – До обеда потерпи, потом нагуляешься. Хорошо?

Пес вздохнул совершенно по-человечески и пристроился наковрике в прихожей. Пройдя на цыпочках в зал, Даша взяла записную книжку иручку, сунула в сумочку сотовый телефон и вышла из квартиры.

По дороге она обдумывала третью историю. Так же, как и вдвух предыдущих, в ней не было совершенно ничего особенного – описание одной изтысяч семей, может быть, чуть более счастливых или удачливых. Кого же описывалБоровицкий? И почему он вообще заинтересовался историей жизни нескольких людей?Даша остановилась на дороге и попыталась приложить к кому-нибудь из техстарушек, с которыми знакомил ее Боровицкий, портрет Дианы. Ничего неполучалось. Необходимо было поговорить со всеми, про кого рассказывалБоровицкий, и Даша полагала, что сделать это окажется не так-то просто. «Первыйраз мне позволили беспрепятственно пройти на территорию пансионата, потому чтоменя позвала Римма Красницкая, – размышляла она, – но вряд ли ЛидияМихайловна Раева обрадуется моему повторному появлению».

Сзади зазвенел предупреждающий звоночек велосипедиста, иДаша отошла на обочину. Затем двинулась, не торопясь, по тропинке, размышляя,что же такого убедительного сказать Раевой, чтобы та пустила ее в пансионат.Ничего не придумав, она решила сориентироваться по ситуации. «А может, иориентироваться-то не придется, – тихо шепнул внутренний голос, –может, проскочим на авось, как в первый раз».