– Это не психоз, а глупость, – продолжала злиться я! –Ну-ка, баба Клава, отвечай, за каким шутом тебя на балкон понесло?

– Какой балкон! – возмутилась Маринкина мать. – В туалетсредь ночи подхватилась, торк дверь, а там, мама родная, улица со снегом! Нувсе, думаю, взорвали нас чеченцы на….

– Не материтесь, пожалуйста, – поморщилась Тома, – тутдевочка стоит.

– А кто матерится? – изумилась баба Клава. – Я просторазговариваю.

– Вы на балкон пошли, – попробовала прояснить ситуациюКристя, – туалет в коридоре, налево.

– Да? – изумилась глуповатая бабуська. – Всегда с постелислязаю, направо торкнусь, и вот он, урыльник!

Я тяжело вздохнула. Все понятно. Баба Клава заснула, а когдаей захотелось выйти, на автопилоте повернула в привычную сторону, нащупаларучку и оказалась на балконе. Если бы я не погасила свет, никакого переполохабы не случилось.

– Ложись спать, все в порядке, – велел Семен.

Баба Клава покорно влезла на кровать и вдруг, тыкнув рукой всторону Олега, вновь заорала, словно матрос, увидавший землю на терпящембедствие корабле:

– Матерь божья! Глядите!

Я повернулась и кинулась к мужу.

– Олег! Что с тобой?

Несчастный Куприн краснел, вернее, синел на глазах, рот онупорно не открывал и никаких звуков не издавал.

– У него инсульт! – воскликнула Тамара. – Скорей, Сеня,клади Олега на кровать, Кристя, вызывай «Скорую»!

В безумной тревоге я заметалась возле лежбища бабы Клавы,глядя, как Семен осторожно устраивает Куприна на грязной подушке. Окончательноубедило меня в серьезности заболевания поведение супруга. Он не сопротивлялся,а тихо лег в чужую кровать, не издав при этом ни звука.

– Вытри его платком, – шепнула Тамара, – вот ужас, челюстьпарализовало, слюна течет.

Я метнулась в ванную, притащила полотенце и приняласьпо-идиотски присюсюкивать:

– Ерунда, милый, прямо-таки чепуха. Сейчас приедет доктор,сделает укольчик, и мигом станешь здоровеньким, потерпи секунду.

Внезапно Олег ткнул рукой в направлении своего лица изамычал. Еле сдерживая слезы жалости, я забормотала:

– Спасибо, дорогой, я тоже очень люблю тебя, не волнуйся,все будет хорошо!

Куприн сделался синим и стал издавать совершенно невероятныезвуки, больше похожие на стоны недужной коровы, чем на человеческую речь.

– Бога ради, – кинулась к нему Томуська, – лежи спокойно, недергайся. Инсульт сейчас лечат, на ноги ставят за неделю, не волнуйся!

Олег продолжал хрипеть, затем он попытался сесть. Мы все,кроме бабы Клавы, повисли у него на плечах с воплем: «Лежать!» Олег сноваоткинулся на подушку и замычал, размахивая руками. Потом он схватил карандаш,лежавший на тумбочке, и сделал вид, будто пишет.

– Бумагу-то ему дайте, – отмерла баба Клава, – небосязавещанию оставить хочет. Экий он свекольный, прям жуть берет! Кабы не помер водночасье! Да, сразу видать, не жилец!

Услышав последнее заявление, Кристя схватила бабу Клаву зажирное плечо и мгновенно вытолкала в коридор.

– Эй, девка, – возмутилась старуха, – о..а совсем? Чавопинаешься?

Я хотела было пойти на вопль и треснуть противную бабку, нотут в дверь позвонили. В полной уверенности, что прибыла «Скорая помощь», ярванула створку и увидела Ленинида и какого-то дядьку.

– Привет, доча, – радостно сказал папенька, – вот, трудимсяс Петрухой, уже потолок в кухне размыли. Ты бы нам пожрать сгоношила, а тожелудок подвело. Яишенку можно, с салом…

Потом он осекся и другим тоном поинтересовался:

– Случилось чего?

Я посмотрела в его простоватое лицо с мелкими глазами инеожиданно сделала то, что никогда не совершала раньше. Шагнула вперед,уткнулась в шею папеньки и разрыдалась.

– Ну, доча, – забормотал Ленинид, неумело гладя меня поволосам, – ну, ну, будет. Не реви, любому горю помочь можно. Зарплату потеряла?Так я дам!

Я вытерла сопли о его рубашку и сказала:

– Ох, папка, рубли тут ни при чем.

– Деньги всегда при чем, – философски отметил Ленинид, –только, вижу, дело и впрямь плохо, коли ты меня папой кликать начала.

– У Олега инсульт, парализовало челюсть, говорить не может,– зарыдала я.

Ленинид рванул по коридору, мы с Петрухой порысили за ним.

– Эта ерунда, – заорал папенька, влетая в спальню, – слышь,Олег, руки-ноги шевелятся? Куприн кивнул.

– А сесть можешь?

Муж начал приподниматься.

– Ой, не надо, – испугалась Томочка.

– Пусть встанет, – остановил ее Ленинид, – ну, давай,пройдись.

Куприн дошел до окна.

– Вот, – обрадовался Ленинид, – здоровый совсем, а что языкалишился, так даже лучше, в семейной жизни немота только плюс.

– Я всегда считал, что немой должна быть баба, – влезПетруха.

Олег схватил газету и начал что-то быстро писать на полях.Ленинид подошел к нему и велел:

– Ну-ка, рот открой, гляну, чего у тебя там. Купринповиновался.

– Ни фига себе! – заорал папенька. – Ребята, позырьте!

Мы все ринулись к несчастному майору, воцарилась секунднаятишина, следом из моей груди раздался вопль:

– Это УПР-ЛХ!

– Что? – взвизгнул Сеня.

– Долго объяснять! Как ты ухитрился засунуть устройствоцеликом в рот!!! Олег пожал плечами.

– Идиот!!!

Муж посинел, но меня больше не пугала происшедшая с нимперемена.

– Сядь на кровать и молчи!

– Он и так слова вымолвить не может, – хихикнул Ленинид.

Сдерживая справедливый гнев, я быстренько рассказаладомочадцам о чудодейственном средстве от храпа.

– Да уж, – покачал головой Сеня, – зубами скрежетать онточно не сможет! Что делать будем?

«Скорая помощь» к нам отчего-то не приехала. Но было некогдадумать, почему врачи проигнорировали вызов.