Следующий час мы тщетно пытались вытащить изо рта Олегарезиновую заглушку. «Пробка» сидела намертво. В ход были пущены все известныесредства. Сначала влили в Куприна ложку растительного масла. Когда эффекта непоследовало, Кристя притащила «Фейри». Увидев белую бутылочку, супруг отчаяннозатряс головой.

– Не капризничай, – велел Ленинид, – надо же вытащить,подумаешь, набрать в рот средство для мытья посуды, давай, давай!

Но и «Фейри» не помог. Потом гениальная идея пришла в головуКристе:

– Пусть хлебнет ледяной воды, предметы от холода сжимаются,мы в школе учили.

Олег, не споря, поднес ко рту стакан, но противная штука несобиралась выскакивать.

– Резать надо, – вздохнул Ленинид. Куприн в ужасе замоталголовой.

– Или расплавить, – предложил Петруха, – давайте зажигалкойпопробуем.

Олег быстро отошел в самый дальний угол комнаты.

– Покемоны наступают, – донеслось из коридора, – всемстоять, стрелять буду!

– Ирод с занятий вернулся, – вздохнула баба Клава, –кончилася жизня спокойная!

Не успела она договорить, как в комнату вбежал Ванька сбольшим пистолетом.

– Покемоны мстят! – взвизгнул неуправляемый мальчик, поднял«наган» и нажал на курок.

Послышался сухой щелчок, Олег схватился за ухо, заорал,изумительное противохраповое устройство упало на пол.

– Ура! – завопили все.

Удивленный Ванька стал озираться, Маринка, отвесив сыночкуна всякий случай затрещину, растерянно спросила:

– Вы чего? О…и совсем?

– Нет, – радостно ответила Томочка, – ступай на кухню,Ванечка, шоколадку дам!

– Покемоны, вперед! – взвыл ребятенок и, ужасающе топая,полетел в указанном направлении.

Я втащила Олега в нашу спальню и с чувством сказала:

– Убить тебя мало!

– Ей-богу, ты всегда всем недовольна, – ухмыльнулся муж, –десять минут назад, когда была уверена, что у меня инсульт, расстроилась дослез, так порадуйся теперь, что супруг жив и здоров.

Утро не принесло никаких новых идей, кроме одной. Надо поехатьв больницу к Бабкиной и поговорить с ней еще разок. Может, Аська перепутала.Вдруг Ежи просто рассказывал ей про женщину с именем Милена, а деньги заплатилсовсем другой бабе?

Но в клинике меня ждало горькое разочарование.

– К Бабкиной нельзя, – пояснила медсестра.

– Почему?

– Доктор не велел, Константин Петрович приказал никого непускать, а то вчера пришла подружка ее проведать и чуть до повторного инфарктане довела!

– Но мне надо!

– Нельзя, сказала же!

– Где можно найти ее лечащего врача?

– Константин Петрович на пятиминутке.

– Когда освободится?

Девушка глянула на большие часы, висящие на стене.

– Через час. Можете подождать на стуле возле ординаторской.

Я села на жесткое сиденье. Эх, зря не взяла с собой книгуили газету. Ну почему врачи называют пятиминуткой совещание, которое длитсянамного дольше?

Ожидание тянулось томительно. От скуки я пересчитала всетрещинки на потолке и стенах и изучила больных, медленно шаркающих по коридору.Очевидно, палаты тут были без удобств, потому что возле женского туалетаскопилась очередь. Потом ко мне подошла медсестра.

– Женщина, уступите место бабушке.

– Да, конечно, пожалуйста. Девушка усадила на освободившийсястул крохотную старушку.

– Вот, тут подождите, скоро машина придет и отправитесь вРепнево.

Знакомое название заставило насторожиться. Где я слышала этослово «Репнево»? Бабушка тихо сидела, привалившись к спинке, потом она началасморкаться и рыться в необъятной кошелке. Я безуспешно пыталась припомнить: нукто совсем недавно говорил про Репнево?

Тут по коридору плотной толпой пошли люди в белых халатах. Яотыскала Константина Петровича и услышала категорическое: «Нет!»

– Но мне очень надо.

– Не могу разрешить. Бабкиной нельзя волноваться.

– Дело очень важное! Доктор скорчил гримасу:

– Важней, чем жизнь? И потом, даже если я впущу вас в палатуинтенсивной терапии, толку не будет. Бабкина погружена в лечебный сон,разговаривать она не сможет!

– А когда прийти, чтобы с ней побеседовать?

– Недели через две!

– Так долго, – расстроилась я.

– Ничего не могу поделать, – сухо ответил врач, – междупрочим, ей уже один раз стало хуже после вашего визита.

– Константин Петрович, – дернула врача за рукав медсестра, –из Репнева приехали, оформите документы.

– Почему ко мне? – изумился доктор. Медсестра глянула в моюсторону и осторожно сказала:

– Так Андрей Миронович уволился. Главный сказал, что теперьвы бумаги подписываете.

– Вот уж глупость, – вскипел Константин Петрович, – мнетолько еще этой докуки не хватало!

Быстрым шагом он пошел в обратную сторону, но я не побежалаза ним и не стала просить разрешение на вход в реанимацию. Наконец я вспомнилаРепнево! Сестра-хозяйка Лина, ставшая невольной свидетельницей ссоры междуОтрепьевым и Маргаритой, бросила фразу: "А он ей отвечает: «Что касаетсяденег, то они все уходят в Репнево».

Я уцепила медсестру за халат.

– Простите, что такое Репнево?

– Социальный интернат.

– Извините, я не понимаю.

– Ну дом престарелых, вон бабушку туда сейчас отправляем.

Я посмотрела на тщедушную старушку, равнодушно сидящую настуле.

Прошел еще час, пока злой Константин Петрович оформилнеобходимые бумаги. Потом он высунулся из ординаторской и заорал:

– Эй, Валентина, отведи ее вниз!

– Не могу, я на перевязке, – донеслось в ответ.

– Надя, Надя, – завопил доктор, – поди сюда!