— Какой странный рисунок, — глядя под ноги, сказал Котя.Умоляюще посмотрел на меня: — Да?

— Это кровь, — сказал я. И оглянулся.

В гардеробной стоял человек. Видимо, вышел из второй двери,когда мы прошли внутрь. Мне не понравилась его одежда — черного цвета свитер ибрюки, все облегающее, даже на вид скользкое, не ухватить. Одежда для драки, ане для распития напитков у камина. Еще мне не понравилась черная маска-капюшонна голове, оставляющая свободными только глаза. Глаза тоже не понравились —холодные, безжалостные. Очень не понравилась увесистая короткая дубинка в руке.

Да что там перечислять, человек мне совершенно непонравился!

И то, как он осторожно приближался, держа дубинку чутьотведенной, — тоже.

— Кирилл, зря мы сюда зашли, — дрожащим голосом сказал Котя,глядя мне за спину.

Я проследил его взгляд: за барной стойкой был еще одинмужчина в черном, то ли прятавшийся под стойкой, то ли вышедший из двери. Надружелюбного бармена, мечтающего смешать вам необычный коктейль, он никак непоходил. Для начала ему пришлось бы отложить дубинку и нож с широкимлистовидным лезвием.

Еще двое одетых в черное вышли из неприметной двери вдальней стороне залы. Тоже с дубинками и ножами.

И не похоже было, что нас собираются схватить. Скорее мыоказались досадной помехой, которую требовалось устранить максимально простым инадежным образом.

Мужчина за стойкой чуть отвел руку с ножом.

Мужчина из гардеробной перешагнул порог и стоял теперьметрах в двух от нас.

— Кирилл… — начал Котя.

Я не стал его слушать. Узурпировавший место бармена человекстремительно взмахнул рукой. В ту же секунду я выбросил руку навстречусверкнувшему ножу и ударил Котю ногой под коленку — он предсказуемо рухнул.

На самом деле это невозможно. Если тебя не обучали смладенчества в каком-нибудь Шаолине. Но сейчас я не задумывался о такихмелочах.

Я поймал нож в полете — не остановил, а лишь коснулсярукояти и подправил траекторию. Он вошел в грудь человеку, закрывавшему нампуть к отступлению, — всем своим широким лезвием, из черной ткани торчал толькокороткий хвостик, даже не похожий на рукоять. Человек издал хрюкающий звук иосел на колени.

И на этот раз я уже не мог сказать, что в этом нет моейвины.

Человек, метнувший нож, перепрыгнул стойку — красиво, опираясьлишь левой рукой, а правой, с дубинкой, замахиваясь в прыжке. Дубинка несласьмне прямо в голову. Я присел, пропуская удар над собой, — и ткнул нападавшего вгрудь открытой ладонью. Убийца будто сломался. Его шатнуло назад, он выронилдубинку и беспомощно заскреб грудь руками. Я ударил снова, почему-то опять некулаком, а растопыренными пальцами — снизу в подбородок. И не услышал, скореепочувствовал хруст позвонков, когда его голова запрокинулась назад.

Оставшиеся в живых остановились. Страха они не выказывали,хотя я лично при виде невооруженного человека, убившего двоих нападавших, ещетри дня назад наложил бы в штаны. Они скорее выглядели растерянными.

— Функционалы? — неожиданно сказал один из них.

— Нет. Не может быть, — ответил второй.

Выглядели они как персонажи-плохиши в детских мультиках. Ковсему еще один держал дубинку в правой руке, другой в левой, так что ониказались зеркальным отражением друг друга.

— Кирилл, ты их убил! — внезапно воскликнул лежащий на спинеКотя и попытался встать. На лице его отразился больший ужас, чем когда убитьсобирались нас. — Ты же их убил!

Левша неожиданно пнул оказавшийся перед ним стул — с такойсилой, что тот полетел мне в голову. И парочка бросилась в атаку.

Я поймал стул на лету двумя руками за гнутые, покрытыеузорчатой резьбой ножки. Одним рывком выломал эти ножки. Перевернул их в рукахострыми обломанными концами вперед. И вогнал в грудь нападавшим, прежде чем ониуспели обрушить на меня свои дубинки.

Как выяснилось в ходе эксперимента, деревянный кол в грудисмертелен для человека не менее, чем для вампира.

Левша рухнул прямо на Котю, и тот с воплем выскочил из-подподергивающегося тела. Попятился от меня, будто ожидая, что я прикончу и его.

Собственно говоря, а почему бы ему так не подумать? Ведь дляКоти я — почти незнакомый человек…

— Ты их убил! Ты… ты…

— Они бы убили нас! — рявкнул я. — Ты что, они же хотели насубить! Нож, между прочим, летел тебе в горло!

Котя закивал, но без особой убежденности. Потом глаза у негочуть прояснились, безумный ужас ушел. Но явно обещал вернуться.

— Котя, я не маньяк. Не псих. Они напали, я защищался.

— Как ты их… как ты смог? — Котя снял и начал протиратьочки. При этом лицо у него, как это часто бывает с очкариками, сталорастерянным и беззащитным.

Я оглядел четыре неподвижных тела. У одного нож в сердце, удругого сломана шея, двоих я проткнул. Кажется, одного насквозь. Это с какойсилищей надо было ударить? Я с легким ужасом посмотрел на собственные руки. Такзахочешь в носу поковыряться и полголовы оторвешь…

— Не знаю как. Это само пришло. Надо было защищаться, ну и…

— Ты… у тебя глаза при этом стали… задумчивые,меланхоличные. Будто ты стихи читаешь вслух.

Ничего себе сравнение! Все-таки в Коте есть задаткиписателя.

— Я делал то, что нужно было делать. Я… даже не сомневался вэтом. Знал, что так надо.

Котя кивнул. Водрузил очки на нос. Взгляд у него стал болееосмысленный.

— Скажи, а что они кричали — ты понял?

— Да. А что?

— Я так и подумал. — Котя кивнул. — Они не по-русскиговорили. Затрудняюсь сказать, на каком языке… что-то довольно приятное, вродефранцузского. Но я такого языка не знаю.

Я не удивился.

— И что они говорили? — поднимая откатившуюся к его ногамдубинку и уважительно взвешивая ее в руках, спросил Котя.

— Один из них спросил другого: «Функционалы?» А тот ответил,что не может такого быть. Что такое функционал?

— Математическая функция. — Котя аккуратно положил дубинкуна хрупкий журнальный столик, чудом уцелевший в пылу сражения. — Ты у насспециалист по значению редких слов, тебе виднее.

— Видимо, функционалы через таможню не возят.

Котя еще раз смерил меня взглядом и покачал головой:

— А ведь ты чувствовал! Ты знал, что здесь будет засада!

С очевидным спорить было бесполезно. Я зашел за барнуюстойку, заглянул в дверь. Небольшая кухня, все в том же стиле «у нас тутдевятнадцатый век, вы не против?». Вроде бы никого нет. Я взял с полки бутылкувызывающе алкогольного вида, глянул на этикетку. Так, информация к размышлению…Надпись явно на английском. Какое-то виски.