Андрей выслушал поток бреда, покачал головой. Напоминатьжене о том, что это она перетащила его в Москву, было бесполезно.

– Думаешь, я не вижу, что ты презираешь меня за то, чтоя не зарабатываю деньги? – Света перешла в нападение. – Конечно, тыведь у нас такой правильный, такой работяга! Обеспечиваешь нас обоих! Наверное,очень гордишься собой, да?

– Да о чем ты говоришь…

– Не затыкай мне рот! Я тебе все скажу…

Пять минут Капитошин слушал нелепые обвинения жены, нашестой минуте вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь. Пока Света думала, пойтили за мужем или окончательно обидеться и замолчать, Андрей позвонил коллеге,договорился, что переночует у него, быстро собрал сумку, коротко попрощался сженой и уехал. Ему нужно было обдумать ситуацию в тишине, без Светиногозудящего крика о том, что он виноват в ее обмане. «Это ты вынудил меня вратьтебе! Другому человеку я бы не врала!»

Андрея Капитошина родители вырастили совестливым человеком.Проснувшись утром, он представил себе плачущую Светку, которой приходилось тактяжело на работе, что она пошла на ложь, лишь бы оставаться домохозяйкой.Вспомнил, что не понимал ее жалоб, хотя утешал, как мог. Подумал о том, что втакой ситуации он не имеет права предать жену – она слабее, беззащитнее,полностью зависит от него. И отпросился с работы до обеда, чтобы поехать домой,поговорить и решить, что им делать дальше.

Услышав звук открывающейся двери, Светка взвизгнула ибросилась одеваться. Капитошин, изумленный ее визгом, бросился в комнату иувидел на разложенном диване голого мужика, натягивающего на себя одеяло, и встороне собственную жену – взъерошенную, раскрасневшуюся, пытавшуюсязавернуться в халатик.

– Ты же должен быть на работе… – только ивыговорила супруга, кляня себя за то, что поддалась на уговоры молодого врача иразрешила ему заехать сегодня.

Развелись они быстро – делить им было почти нечего. Самупроцедуру Андрей не запомнил. Но навсегда запомнил злобный голос жены ему вспину, когда он уходил по длинному коридору, со стенами мрачного темно-зеленогоцвета. «Это ты меня такой сделал. Слышишь? Ты меня сделал такой!»

Больше Андрей никого не собирался делать «такой». Он сталвести жизнь здорового разведенного мужчины, просто встречаясь с женщинами.Иногда эти отношения были долгими, но ни разу Капитошину не пришла в головумысль сделать кому-то из них предложение руки и сердца. Он слишком обжегся напервом браке и слишком хорошо чувствовал себя в своей независимости, чтобыменять ее на что-то непредсказуемое, называемое семейной жизнью.

К тридцати годам в своем багаже он имел ворох любовныхисторий. И несколько правил, одно из которых после неприятного случая ненарушал никогда. «Не спи там, где работаешь, и не работай там, где спишь».

Однако с недавнего времени Капитошину очень хотелось послатьэто правило куда-нибудь подальше и все-таки затащить в постель новогоофис-менеджера. Его останавливало правило о работе и то, что он совершенно непонимал, как Викулова к нему относится. С другими женщинами было проще: парапробных камней, приглашение на ужин – и все становилось ясным и определенным,независимо от того, была дама замужней или нет. Но здесь…

«Получу геморрой на свою задницу, – решил в концеконцов Капитошин. – Оно мне надо? Что, красивых баб вокруг мало?»

Это было, с какой стороны ни погляди, правильноерассуждение. Красивых баб вокруг действительно было много, а геморрой слюбовницей на работе Андрея не прельщал. На том он и остановился.

Дополнительной информации Макару и Сергею пришлось ждатьдольше. Они не вели никаких дел, и Бабкин видел, как тяжело дается Илюшинубессмысленное ожидание.

– Сережа, а что за жизнь была у Макара до того, как онвстретился с той девушкой, Алисой? – осторожно спросила Маша, когда Бабкинрассказал ей о том, чем они занимаются.

– Ты же знаешь Илюшина: он никогда ничего о себе нерассказывает. Скрытный, как шпион. Я даже не уверен, что родители его умерли,хотя он как-то упоминал об этом.

– Ты его не спрашивал?

– Он бы не ответил. Машка, если человек скрывает освоем прошлом все, кроме последних десяти лет, значит, у него есть на топричины.

Маша согласно кивнула. Она видела, как на глазах меняетсяМакар, которого они привыкли видеть всегда одинаковым: чуть насмешливым, чутьазартным, если шло расследование очередного дела, всегда глядящим на них чутьсвысока. Он почти никогда не выходил из себя, не изменял привычке иронизироватьнад всем без исключения. Маша не знала ни об одном его друге, кроме Сергея, идаже не была уверена, считает ли его другом сам Илюшин.

Последние четыре дня Макар по утрам ездил в больницу, гдепоправлялась Белова, оставлял ей продукты, ничего не говоря, платил медсестрами врачам и уезжал. Сергей с Машей звали его к себе, и он охотно соглашался, нопочти не поддерживал их легкую болтовню, а просто сидел, слушая, иногдавставляя пару фраз. И с удовольствием болтал с Костей «ни о чем», когда тотвозвращался из школы.

На пятый день у них появилась информация о людях, которыхони искали. Только сухие данные, сказавшие им не меньше, чем все подробностиуголовного дела, вытащенного из архива.

– Сковородовых много, но имена, названные Беловой,совпадают только с одними, – сказал Сергей. – Алексей, Николай иКирилл Степановичи. Ты уверен, что она не перепутала фамилию?

– Уверен. Она хорошо знала их мать, а мальчишки рослина ее глазах. Зинаиде Яковлевне не было известно, что они переехали в Москву, ипервый раз за много лет она увидела их в тот день… пятого мая.

– И больше никогда не видела?

– Нет.

– И до сих пор живет в страхе, что они еенайдут… – протянул Бабкин. – Не знает, бедная…

Илюшин кивнул, соглашаясь. Возможно, Беловой было бы легчежить, знай она о том, что двоих братьев уже нет в живых.

– Итак, по нашим данным, Сковородов Николай Степанович,шестьдесят четвертого года рождения, скончался в девяносто пятом году.Сковородов Алексей Степанович, шестьдесят третьего года рождения, пережил егона пять лет и покинул этот мир в двухтысячном. О третьем брате, самом младшем,известно только то, что он родился в шестьдесят шестом году. Данных о егосмерти нет. И где находится в настоящее время – неизвестно.

Бабкин с тревогой взглянул на молчащего Илюшина и, сделаведва заметную паузу, спросил:

– Ты знаешь, кто из них?…

Макар вспомнил, как Зинаида Яковлевна, лежа на больничнойкойке, тихо рассказывала о том дне, беспрерывно вытирая слезящиеся глаза:«Двоих я увидела – младшего и среднего. Батюшки, говорю Алисе, это ж Кирилл сКолькой! Ничего-то я, дура, не поняла. А они переглянулись так странно… глазамиоба на Алису зыркнули, а потом Кирилл к ней шагнул и… ударил ее, ласточку. Онаи не вскрикнула даже. Обернулся ко мне и говорит Кольке: я ее уберу, а ты вмашину, живо. А глаза-то у него страшные-страшные! Колька ему отвечает: ты что,это ж тетя Зина! Я глаза опустила – а на асфальте Алиса ничком лежит. Воттут-то у меня сердце стукнуло два раза и вроде как остановилось. Очнулась я ужев машине. Кирилл сказал, что если я кому полслова скажу, он из меня колбасукровяную сделает и всех родных моих перережет, одного за другим. И добавил,чтобы я убиралась из города. Я как вышла на дрожащих ногах из машины, так чутьи не повалилась обратно. Они мне сумку вслед выкинули, дверь захлопнули иуехали. А я и домой заходить не стала: до автобусной станции доковыляла – искорее прочь».