– Хочу, – проговорила Наталья, сжимая русалку вкулаке так, что побледнели костяшки, – хочу, чтобы я стала красивой! Прямосейчас! Посмотрю в зеркало – а я красавица!

Счастливая, раскрасневшаяся, она обернулась к зеркалу дляподтверждения чуда. И горестно вскрикнула. Зеркало показывало ей все ту женелепую бабу, какой она была.

– Почему же… – выговорила Наташа, давясьслезами. – За что же так? Выходит, соврал мне Левушин? Посмеяться хотел?Или ты не можешь мою просьбу исполнить?

Она посмотрела на русалку и вытерла слезы.

– Видно, не можешь.

Обреченно кивнула, соглашаясь – действительно, кто ж изтакой коровы сможет красавицу сделать? Так только в сказках бывает. Былалягушка, стала царевна. И то – лягушка, не корова!

Неожиданно ее охватил гнев – и на собственную доверчивость иглупые ожидания, и на Левушина, и на русалку… Она выскочила во двор,стремительно добежала до калитки и швырнула фигурку в густые кусты,начинавшиеся сразу за их участком.

– Ну и пусть! – ожесточенно бормотала она,возвращаясь домой. – Пусть! Какой уродилась, такой уродилась! Не нужно мнеэто…

Зайдя в дом, она не удержалась и снова взглянула в зеркало.Лицо было опухшее от слез, покрасневшее, некрасивое. Наталья покорно вздохнулаи, заставив себя не думать больше о русалке, занялась домашними делами.

Пообедав на скорую руку, она собралась убраться, как вдруг кгорлу неожиданно подкатила тошнота. Ей пришлось выскочить из дома, и под кустомкалины ее долго выворачивало наизнанку. Две дворовые собаки удивленно смотрелина хозяйку.

Наталья умылась, вернулась в дом, взялась за веник… И тутснова накатила тошнота, да такая, что до куста Наташа еле успела добежать.

– Это что ж творится-то, а? Неужто заболела?

Наталья прислушалась к себе. Она с детства ничем не болела,да и сейчас чувствовала себя не хуже, чем обычно. Не считая того, что запахкаши, допревавшей в печи, вызывал у нее рвоту. Она прошлась по дому,принюхиваясь по всем углам, и точно вычислила причину. Так точно, что чуть непришлось третий раз выскакивать во двор.

– Что за напасть такая… – начала Наталья, и тутнеожиданная догадка осенила ее. – Господи, – тихо сказала она, садясьна стул. – Батюшки светы!

Она провела рукой по животу, затем метнулась в комнату ивзяла в руки маленький календарь, на котором отмечала приход месячных. Цикл унее приходил строго вовремя, как часы, но она все равно за две недели обводилав кружок число, когда следовало ожидать «неприятностей».

– Два дня уже прошло, – ошеломленно пробормоталаНаталья, увидев отмеченную кружочком дату. – Как же я забыла-то, а? Двадня, а ничего и нету…

Она отложила календарь в сторону и снова погладила себя поживоту. То же чутье, которое помогало ей отличать правду ото лжи, подсказало,что у нее родится сын.

– Мальчишка… – по лицу Натальи текли слезы, но онаих не замечала. – На Кольку будет похож… Мальчишку рожу!

На нее волной накатило такое счастье, что грезы передфотокарточкой известной артистки показались ей несерьезными девчачьимипереживаниями. Какая красота? Зачем? У нее будет ребенок – вот что в тысячу разважнее! Он уже в ее животе, питается ее соками, радуется ее радостью! Натальявскинула голову и пошла вытанцовывать по кругу, приговаривая:

– Не любишь меня, Коля? А и не люби! И я не буду к тебесо своей любовью липнуть. Эх! Рожу нашего детеночка, котеночка, лебеденочка!Выношу, выкормлю, человеком воспитаю. Радостью называть буду, солнышком!

Она смеялась в голос, молола всякую чепуху и продолжалатанцевать. В себя ее привел стук в дверь. Наталья спохватилась и выбежаланаружу, торопливо заправляя за уши выбившиеся пряди волос.

– Стучу-стучу… – ворчливо начала соседка, старухаМарья Авдотьевна, – а никто не отзывается. Ба! – она прищурилась наНаташу. – Что это с тобой случилась, красна девица?

– Что такое?

Старуха отступила на шаг, оглядела молодую соседку с ног доголовы. Та стояла перед ней раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, грудьвысоко поднималась и опускалась.

– Ты там с полюбовником, что ли? – подозрительноспросила Марья Авдотьевна.

Наталья вспыхнула.

– Да вы что, тетя Маша! Заходите в дом, не стойте напороге.

Старуха прошла внутрь и сразу поняла, что чужим мужиком вдоме и не пахнет. Вон ведро с водой стоит, вот веник, там тряпка брошена. Нет,так любовников не принимают! Она поводила носом по сторонам и убедилась, что нев любовнике дело.

«А похорошела-то как, голубушка! – подумала она,оглядывая Наталью. – И не узнать! Откуда что взялось!»

– Красавица моя, – ласково начала старуха, иНаташа вздрогнула от непривычного обращения, – ты отвар какой выпила, чтоли? Ну-ка живо признавайся, в чем дело!

– Да о чем вы, Марья Авдотьевна? Загадками говорите!

– Загадками, значит? Я-то понятно говорю. А загадка унас вот где!

Она подхватила хозяйку под локоть и проворно подтащила ее кмаленькому зеркалу на комоде. Схватила его цепкой рукой и сунула Наташе поднос.

– Вот загадка, вот! Голову-то мне не морочь, я ужестара для этого.

Наташа взглянула на себя и обомлела. Из зеркала на неесмотрела красавица. Глазищи огромные, так и сияют из-под темных бровей. С губрвется улыбка, от которой на щеках появились мягкие ямочки. Голову на высокойшее держит, как лебедь. Она провела рукой по лицу, и сама поразилась плавностисвоего жеста.

– Вот! – довольно заявила соседка, отбирая у неезеркало. – Налюбовалась? Теперь говори, к какому колдуну ходила. Может, ятоже пойду. Хоть в гробу полежу красавицей.

– Сын у меня будет, – тихо сказала Наташа с той жепрекрасной улыбкой, которая преображала ее лицо. – Маленький…

И рассмеялась звонко и счастливо.

– Не полежу, – проворчала себе под нос МарьяАвдотьевна. – Способ, конечно, хороший, ничего не скажу, но не для меня. Аты, Наталья, молодец! Кольке-то сказала?

Та покачала головой:

– Вечером узнает.

– Ну и хорошо. Эх, забыла, за чем приходила!

Она махнула рукой, неожиданно обняла соседку и смачнопоцеловала ее в румяную щеку.

– Красавица моя! Рожай, деточка, рожай. И тебе нарадость, и Кольке твоему… И мне, Наташенька. Детки – это счастье. Ох, дожитьбы…

Она заковыляла прочь. Когда закрылась дверь, Натальянеожиданно вспомнила, что единственный сын Марьи Авдотьевны погиб в последнийгод войны.

Через пять минут она бродила в кустах, раздвигая веткируками и внимательно глядя под ноги.