После чего слуга прижал пленницу к себе, их губы слились впоцелуе. Сварог был уверен, что сейчас последует размыв кадра и начнется новыйэпизод. Однако ж ничего подобного! Эпизод продолжился самым что ни на естьэротическим образом.

Женщина откинула одеяло – выяснилось, что в своем узилищеона лежала совершенно обнаженной – и призывно распахнулась. С ее губ сорвалсягромкий стон, когда ее возлюбленный даже не вошел, а вонзился в нее (междупрочим, стон был прекрасно озвучен женщиной-чтецом).

– Ого, – сухо прокомментировал Рошаль. – А вГаэдаро даже за рисунки столь откровенного содержания отправляли в княжескиеподвалы – малость остудить художественный пыл…

За то, что творилось на экране, съемочную бригаду вкняжеский подвал упрятать следовало надолго. Слово «скромность» создателямфильма, похоже, было просто неведомо.

Слуга мага Визари брал женщину так, как насилуют солдаты,грабящие побежденный город: неистово, зло, стремясь сделать побыстрее своедело, утолить голод и уйти, даже не взглянув на оставляемую, растерзаннуюженщину. И женщине это нравилось. Его ручищи легли ей на груди, полностьюнакрыв их, сжали их. Из его легких вырвался то ли стон, то ли рев. Он усилилнатиск, его бедра задвигались буйно, бешено. Женские ногти прошлись, оставляятонкие борозды, по его предплечьям. Мужчина издал победный, торжествующийвопль, вдавился в женщину в последнем яростном напоре, задрожал всем телом иупал на мягкую женскую плоть, тяжело дыша.

Елки-палки, неужели их занесло на порнографический фильм?Сварог покосился на зрителей. Зрители взирали на экран без излишнеговозбуждения, как люди и смотрят обыкновенное кино… да и вообще публика непоходила, насколько Сварог себе представлял, на завсегдатаев порносалонов.Значит, просто-напросто мораль, что называется, приемлет. Обитатели Вардронаничего дурного не видят в эротике, только и всего. Кстати, в отличие от Гаэдарои некоторых других мест.

Тем временем злонамеренный маг Визари, сидя на троне изчеловеческих черепов, инструктировал стоявших перед ним на коленях слуг.Вдобавок ко всем прочим преступлениям, Визари рассылал по планете осободоверенных слуг, наделенных магическими способностями, коим вменялось в задачуувеличивать количество тайных сторонников магии, готовых пойти за ним попервому приказу, сеять сомнение в душах, поворачивать умы в сторону магов,магии и необходимости ее воцарения во всех пределах.

– Обратите внимание, масграм, на то, как показаны вфильме маги низшего и среднего звеньев. Любое их заклинание, даже самоенезначительное, сопряжено с физическими страданиями. Их колотит падучая, пальцыкрючит, кровь идет носом, пена на губах и так далее. Лишь одному главномуколдуну Визари хоть бы хны.

– Понимаю, что вы хотите сказать, мастер Сварог.Художники делают все, чтобы люди усвоили: любая магия всегда сопряжена стелесными муками. А кто захочет мучиться!

– Никто. Поэтому лучше держаться от магии подальше и неподпускать к ней близких.

– А может быть, здешняя магия действительно такова?

На это Сварог лишь пожал плечами в полутьме кинотеатра.

Со слугами Визари на экране вовсю сражались сотрудникиКаскада. Бились они героически, однако несли большие потери. Мир завис надпропастью, надо было что-то срочно предпринимать. И тогда кто-то из начальниковвспомнил об опальном сотруднике Каскада, прозябающим где-то в глуши Ханнры.Решено было его вызвать в столицу, поставить перед ним задачу спасения мира иименно ему вручить новое оружие из секретных лабораторий. Не приходилосьсомневаться, что герой задаст жару расползшимся по миру слугам главного мага,потом проникнет на мрачный остров, освободит всех пленниц и одолеет в конечномсчете злобного волшебника. Ход мыслей одина…

Рошаль схватил Сварога за руку. Сварогу же впору тоже былосхватить за руку охранителя. К такому повороту готовым быть невозможно.

Потому что на экране появился Олес. В роли того самоговольного и опального стрелка. Несомненно, Олес. Его лицо, рост, даже прическа.А когда актер стал двигаться, сходство лишь усилилось – до полнойтождественности. Движение, жесты, это характерное вздергивание подбородка,улыбка такая же…

– Твою мать, – прошептал Сварог. – Этого неможет быть…

Но так было.

Остаток фильма он смотрел сквозь какую-то пелену, застлавшуюглаза. И этот остаток проскочил для Сварога незаметно, сюжетные перипетии ужене занимали. Какие там перипетии!..

Единственное, что его еще интересовало в этом фильме –различия. Сварог пытался найти различия между тем Олесом и этим, оченьнадеялся, что вдруг все-таки обнаружится какое-то отличие во внешности, илиактер сделает что-то такое, чего никогда не водилось за князем. Но надежды несбывались – перед ними на экране жил и действовал Олес – вылитый молодой князьГаэдаро, который на их глазах был отправлен рихарами из зиккурата в немыслимодалекое прошлое.

И еще очень раздражал голос чтеца, произносящего текст заОлеса…

Рошаль подавленно молчал, нервно теребя полу плаща.

Так и досидели до конца. А конец фильма принес новыйсюрприз, хотя, казалось бы, куда уж. Сюрприз заключался не в том, чтоположительный герой так и не одолел мага Визари, хотя и победил всех егосподвижников. Маг сумел ускользнуть в самый последний момент. Тут все понятно –авторы полнометражки предостерегают зрителей: зло осталось, оно где-то рядом,бойтесь его, люди. Что, кстати, косвенно подтверждало версию о существованиипрототипа экранного мага Визари. Настоящий сюрприз принесли титры, в которыхпоявилось лицо Олеса в траурной раме с подписью: «Исполнитель Госс-Генгамтрагически погиб в то время, когда монтировался этот фильм».

«Слава богу, хоть имя другое…», – подумал Сварог.

– Вы что-нибудь понимаете, мастер Сварог? – сказалРошаль, который пребывал в задумчивости с того самого момента, когда ониподнялись со зрительских кресел.

– Нет, – признался Сварог. – Но меняотчего-то сильно потянуло выпить.

Не мешало, к тому же, наконец и перекусить. Еще раньшеСварог присмотрел через улицу заведение на втором этаже, которое зазывало ксебе подсвеченной электрическими огнями вывеской «От Аломас-Довани никто иникогда не уходил голодным и разочарованным!!!» Ну, раз никто и никогда…

Электрический движок вращал музыкальный барабан, и в зале вкоторый уж раз звучала одна и та же мелодия. Мелодия, впрочем, была не столь ужнадоедливая, где-то даже приятная, можно потерпеть какое-то время.

– В этом мире вполне прилично готовят, согласны сомной, масграм?

Рошаль поморщился, будто жевал лимон, а не запеченную сяблоками и сыром форель.

– Теперь, когда у нас появилась минутка передышки, я бырекомендовал вам, граф, не использовать димерейские обращения друг к другу.Даже если мы пребываем в видимом одиночестве. И тем более тогда, когда намкажется, что мы в полном одиночестве, а значит полностью расслаблены ивследствие этого несдержанно откровенны. Знаете…