Оставь тут диверсанты хоть одного человека —лежать бы старшине Васкову носом в гниль, пока не истлеет. С двух шагов моглиего снять, потому что шел он грудью на берег и даже упасть нельзя было,укрыться. Но никого немцы не оставили, и Федот Евграфыч без всяких помех допротоки знакомой добрался, помылся кое-как и напился вволю. А потом листок вкармане отыскал, скрутил из сухого мха цигарку, раздул «катюшу» и закурил.Теперь можно было и подумать.

Выходило, что проиграл он вчера всю своювойну, хоть и выбил верных двадцать пять процентов противника. Проиграл потому,что не смог сдержать немцев, что потерял ровнехонько половину личного состава,что растратил весь боевой запас и остался с одним наганом. Скверно выходило,как ни крути, как ни оправдывайся. А самым скверным было то, что не знал он, вкакой стороне искать теперь диверсантов. Горько было Васкову, То ли от голода,то ли от вонючей цигарки, то ли от одиночества и дум, что роились в голове,будто осы. Будто осы: только жалили, а взятка не давали…

Конечно, к своим надо было добираться. Двеостались у него девчонки, зато самые толковые. Втроем они еще силой были,только силе той бить было нечем. Значит, должен был он, как командир, сразу дваответа подготовить: что делать и чем воевать. А для этого одно оставалось:сперва самому обстановку выяснить, немцев найти и оружие добыть.

Вчера в беготне немцы топали, как дома, иследов в лесу было достаточно. Федот Евграфыч шел по ним, как по карте,разбирался что к чему и считал. И по счету этому выходило, что немцев бегало заним никак не более десяти: то ли кто-то с вещами оставался, то ли он ещекого-то прищучить успел. Но все-таки рассчитывать следовало пока на дюжину,потому что накануне целиться было некогда.

Так, по следам, выбрался он на опушку, откудаопять распахнулись и Вопь-озеро и Синюхина гряда, и кустарнички с соснячком,что уходили правее. Тут Федот Евграфыч ненадолго остановился, чтоб осмотреться,но никого — ни своих, ни чужих — заметить не смог. Покой лежал перед ним,благодать утренняя, и в благодати этой где-то прятались и немецкие автоматчикии две русские девчонки с трехлинейками в обнимку.

Как ни заманчиво было девчат в каменьях техотыскать, старшина из лесу не высунулся. Нельзя было ему собой рисковать, никакнельзя, потому что при всей горечи и отчаянии побежденным он себя не признавалдаже в мыслях, и война для него на этом кончиться не могла. И, наглядевшись напростор и безмятежность, Федот Евграфыч снова нырнул в чащобу и сталпробираться в обход гряды к побережью Легонтова озера.

Тут расчет прост был, как задачка навычитание. Немцы за ним вчера допоздна бегали, и хоть ночи белыми были,соваться в неясность им было несподручно. Ждать им следовало, до рассвета, аждать этого рассвета удобнее всего было в лесах у Легонтова озера, чтобы вслучае чего отход иметь не в болота. Потому-то и потянул Федот Евграфыч отзнакомых каменьев перешейка в неизвестные места.

Здесь шел он осторожно, от дерева к дереву,потому что следы вдруг пропали. Но тихо было в лесу, только птицы поигрывали, ипо щебету их Федот Евграфыч понимал, что людей поблизости нет.

Так пробирался он долго: стало уже казаться,что зря, что обманулся он в расчетах и ищет теперь диверсантов там, где ихнету. Но не было у него сейчас ориентиров, кроме чутья, а чутье подсказывало,что путь выбран правильно. И только он в чутье собственном охотничьемзасомневался, только стал, чтоб обдумать все сызнова, взвесить, как впередизаяц выскочил. Вылетел на полянку и, не чуя Васкова, на задние лапки привстал,назад вглядываясь. Вспуганный заяц был, и вспуганный людьми, которых знал мало,и потому любопытничал. И старшина, совсем как заяц, уши навострил и стал тудаже глядеть.

Однако, как он ни вглядывался, как ни слушал,ничего там необыкновенного не обнаруживалось. Уж и заяц в осинник сиганул, ислеза Федота Евграфыча прошибла, а он все стоял и стоял, потому что зайцу этомуверил больше, чем своим ушам. И потому тихонько, тенью скользящей двинулсятуда, куда этот заяц глядел.

Ничего вначале он не заметил, а потом забурелочто-то сквозь кусты. Странное что-то, лишаями кое-где покрытое. Васков шагнул,не дыша, отвел рукой кусты и уперся в древнюю, замшелую стену въехавшей в землюизбы.

"Легонтов скит", — понял старшина.

Скользнул за угол, увидел прогнивший срубколодца, заросшую травой дорогу и косо висевшую на одной петле входную дверь.Вынув наган и до звона вслушиваясь, прокрался к входу, глянул на косяк, наржавую завесу, увидал примятую траву, невысохший след на ступеньке и понял, чтодверь эту сорвали не более часа назад.

Зачем, спрашивалось? Не из любознательности женемцы дверь в заброшенном скиту выломали: значит, так было нужно. Значит,убежище искали: может, раненые у них имелись, может, спрятать что требовалось.Иного объяснения старшина не нашел, а потому обратно в кусты попятился, особовнимательно глядя, чтоб след ненароком не оставить. Заполз в чащобу и замер.

И только комары к нему пристрелялись, какгде-то сорока заверещала. Потом хрустнула ветка, что-то звякнуло, и из лесу кЛегонтову скиту один за другим вышли все двенадцать. Одиннадцать поклажу несли(взрывчатка, определил старшина), а двенадцатый сильно хромал, налегая напалку. Подошли к скиту, сгрузили тючки, и раненый сразу сел на ступеньку. Одинначал перетаскивать взрывчатку в избу, а остальные закурили и стали о чем-тоговорить, по очереди заглядывая в карту.

Жрали комары Васкова, пили кровушку, а он дажеморгнуть боялся. Рядом ведь, в двух шагах от немцев сидел, наган в кулакетиская, все слова слышал и ничего не понимал. Всего-то знал он восемь фраз изразговорника, да и то если их русский произносил — нараспев.

Но гадать не понадобилось: старший, что вцентре стоял и к которому они в планшет заглядывали, рукой махнул, и десяткаэта, вскинув автоматы, подалась в лес. И пока она в него втягивалась, тот, чтотючки таскал, помог раненому подняться и вволок его в дом.

Наконец-то Васков мог дух перевести и скомарами расправиться. Все теперь прояснилось, и дело решало время: немцы не поягодки к Синюхиной гряде направлялись. Не желали они, стало быть, вокругЛегонтова озера кренделя выписывать и упорно целились в перемычку. И шли тудасейчас налегке: брешь нащупывать.

Конечно, ничего ему не стоило обогнать их,девчат найти и начать все сначала. Одно держало: оружие. Без него и думать былонечего поперек фрицевского пути становиться.

Два автомата в этой избе сейчас было, задверью скособоченной. Целых два, богатство, а как взять это богатство, Васковпока не знал. На рожон лезть после бессонной ночи с простреленной рукой расчетане было, и потому Федот Евграфыч, прикинув, откуда ветерок тянет, просто ждал,когда немец из избы вылезет.