— Принцесса Фрига не нуждается в чьих-либорекомендациях, — ответила она с достоинством. — Если вы сумеетеповторить это и завтра... на трезвую голову, в присутствии придворных, то обомне вы больше не услышите.

— Ловлю на слове, — ответил он, и она снегодованием уловила в голосе тцара облегчение. — Завтра я объявлю вприсутствии придворных...

Жаба требовательно застрекотала. Мрак не обращал на неёвнимания, она соскочила на пол, в два прыжка преодолела расстояние и началакарабкаться к нему на колени. Женщина с ужасом наблюдала, как это маленькоестрашилище упорно лезет, вытягивает короткую шею, цепляется передними лапками,отталкивается задними, но лапки скользят...

Наконец, Фрига носком изящной туфли брезгливо подпихнулажабу под толстый зад, и та с облегчением взобралась на колени старшего друга.Мрак прижал её широкой ладонью, она попыталась встать и облизать его лицо, ноон придавил сильнее, и она распласталась на его тёплых надёжных коленях, глядяна женщину выпуклыми глазами.

Она содрогнулась.

— У вас и вкусы... То звёзды, то жабы...

Он сказал:

— Как видите, в моей жизни нет места для таких женщин.

Она поднялась, глаза её смотрели требовательно.

— Утром, в самом деле... подтвердите?

— Клянусь самым дорогим, — ответил Мрак, —что у меня есть. Вот этой жабой.

Женщина сделала шаг в пространство, оглянулась на Мрака,побледнела. Не хочет, понял он, выдать тайный ход. Она была уверена, чтозарежет его и уйдет незамеченной.

Он кивнул на двери:

— Лучше сюда. Здесь ни паутины, ни костей под ногами.За дверью загремело, когда он только взялся за ручку, а когда распахнул её,двое здоровяков уже с мечами наголо стояли навытяжку и преданно ели егоглазами.

Мрак приложил палец к губам, из-за его спины потихонькувыскользнула Фрига и быстро-быстро дошла через зал. Стражи провожали еёзаинтересованными взглядами. Молодая женщина в смятении забыла сбросить с плечпокрывало с Тцарского ложа.

По ту сторону двери его спальни звуки медленно затихали,словно море отступало от берега. Сперва ушли придворные, перестали суетитьсячелядины, что готовят на утро свежее белье, чистят ковры, протирают мебель.

Он вслушивался, а когда убедился, что и за дверью основнаячасть стражей не то уснула, не то отлучилась в соседний зал, а двое самыхстойких играют в кости, на цыпочках подкрался к двери, сунул в петли ужепроверенную ножку кресла. Тихо, снизу запахи просачиваются спокойные, толстые,не смятые внезапными завихрениями воздуха, что значит, все окна закрытыставнями.

Жаба, пригретая на коленях, уже снова раскинула во снекрохотные лапки на той же подушке. Он ударился о мраморный пол, лишь чутьприкрытый ковром, голова закружилась от обилия запахов, от грохота, шума,крика, далёких голосов, конского ржания, скрипа удалённых лестниц... Емупочудилось, что небо и земля пару раз поменялись местами, но это в голове лишьменялось человечье на волчье. Все стало в сотни раз ярче, чётче, богаче, азапахи сразу выдали такие картины, которые глаза никогда-никогда...

По струйке из-под двери теперь он видел весь большой зал,видел все места, где сидят или стоят люди, где украдкой сплёвывают в углы,видел всё пространство, и даже слабо, фрагментами, видел следующий зал, изкоторого точно так же просачиваются запахи из других помещений и даже со двора.

Он поднялся, головокружение уже прошло, а всё тело переполняласильная свирепая мощь. Он успел подумать, что не потому ли в его далёкойдеревне мужчины нередко не возвращались в людскую личину, что в теле зверявсегда молод и силён, а человек — это слабость, тревоги, сомнения, страхи,болезни...

Однако перед потайным ходом снова пришлось грянуться оземь,волчьи лапы не в состоянии отодвинуть край ковра и вытащить камень из стены. Вдругой раз, подумал Мрак хмуро, можно будет плюнуть на все эти потайные ходы идунуть прямо через ночной дворец... Все спят, а если кто и бродит ночью, то онего легко почует издали, затаится, пропустит или же заранее выберет другуюдорогу.

Приближение поверхности он снова ощутил задолго до того, какдобрался до выхода. Просачивающиеся запахи, едва заметное тепло прогретой задень земли, даже неслышимые шумы, похожие на движение прорастающей травы, будтокорни проламывают землю, разрыхляют, сосут соки, чавкают, булькают...

Уже в людской личине без боязни отодвинул камень, вышел итщательно поставил обратно. Сейчас, когда зрение стало иным, звуки притупилисьв десятки раз, а мир запахов исчез вовсе, ему пришлось постоять пару минут,пока глаза промаргивались, а он заново вслушивался и всматривался в ночнойгород.

По тёмному и звёздному небу медленно ползут рваные облака.Ковшик луны ныряет по ним, похожий на маленький кораблик, что борется с тёмнымиволнами. Крыши блестят, но окна тёмные. Только в дальней, на грани видимости,высокой башне, что над самым горизонтом, багровый свет, видно даже, какметнулась зловещая тёмная тень. Ещё горит свет в верхних окнах башнипридворного колдуна, но они плотно закрыты ставнями, пробивается только узкийлучик света между толстыми дубовыми досками. Чего боится колдун, если даже наверхних этажах ставни, которые пробить разве что тараном?

— Ладно, — сказал он негромко, — пойдемзнакомиться с городом. С городом, который мне... гм, вверен на две недели.

Страж у ворот ночного рынка озадаченно открыл рот. Мракпосмотрел на его ошалелый вид и сразу представил себе, что тот видит. Вон идутдобропорядочные горожане, загулявшие малость, но всё же благопристойные,обычненькие такие человечки, их только по одежде и отличаешь, да и то... гм...одеваются все одинаково, а следом за ними топает настоящее чудовище: обнажённыйдо пояса дикарь, лохматый, волосы торчат во все стороны, морда зверская, заплечами огромный топор с прямой рукоятью. Могучее тело блестит в мертвенномлунном свете и особенно когда проходит под факелами в стенах, словноотполированная волнами и солнцем гранитная глыба. Зубы белые, острые, смотрит посторонам с любопытством, дикарь проклятый, чудовище, откуда они только такиеберутся...

Мрак поглядывал по сторонам, всё схватывал и всё подмечал,но глазами держал в первую очередь людей с оружием. Он не зря решил идтиобнажённым до пояса, в этом случае все прежде всего видят его могучие мышцы, иникому не придёт в голову искать сходство с их тцаром. Да и волосы взлохматил ивздыбил нарочито, это тоже бросается в глаза, а у тцара, если кто видел их подтцарской шапкой, волосы всегда ухоженные, вымытые и умасленные дорогим розовымснадобьем.

Портки маловаты, а башмаки он отыскал в прошлый раз в хламесамые растоптанные, да и то чуть жмут в пальцах. Мелковат народ пошел,мелковат...

Из караульной будочки на крик стража вышел тучный офицер,посмотрел недружелюбно.