Мрак оглянулся. Так и есть, те тоже вышли, отрезая дорогуназад. Ликия дрожала, в глазах заблестели слезы. Мрак посмотрел на тех, ктоспереди. Верно, бледный крепыш там, он не унизил себя прятаньем в тени, вотпрямо сейчас появился, позже всех, по-хозяйски.

За спиной Мрак чувствовал чужое шумное дыхание, подходятближе, а эти, что спереди, тоже придвинулись на расстояние вытянутой руки.

Крепыш заговорил первым:

— Я же тебе сказал, шлюха, чтобы ты...

Мрак ударил. Волк не только в десятки раз лучше слышит, всотни раз — нюхает, но и двигается намного быстрее. Он не волк, а человек, нопамять о скорости осталась: он развернулся ко второму, ударил, к третьему,четвёртому, а вожак только-только содрогнулся всем телом, начал опускаться наватных ногах.

И только последнего Мрак ударил некрасиво: удар перешёл вдеревенский толчок, и жертва не опустилась там, где стояла, а отлетела шагов напять и ударилась о стену дома.

Мрак повернулся к Ликии. Она смотрела с ужасом и неверяще тона него, то на разбросанные тела. Только двое еще шевелились, остальные лежалис разбитыми лицами.

— Давай, — сказал он заботливо, — доведу додвери. А то, кто знает, что здесь за порядки...

Она прошептала:

— Кто ты? Он хмыкнул:

— Варвар, кто же ещё?

Она дрожала и хваталась за его руку ещё больше. В окнах домагорел свет, а когда они подошли к калитке, открылась дверь, на крыльцепоказалась фигура со свечой в руке.

— Ликия? — донесся старческий голос.

— Я, — ответила Ликия, — это я, отец.

— А кто с тобой?

— Странник...

— Пусть, — ответил отец, — зайдёт... Сейчас ночь,куда идти? Поделимся тем, что у нас есть.

Ликия прошмыгнула в дом, тихая и пугливая, как мышка, Мраквдвинулся боком, узкий дверной проем не рассчитан на его плечи. Старик замыкалшествие. Трепещущий свет, чересчур контрастный, метался по стенам. Комнататолько одна, да еще за отгороженной старыми одеялами занавесью чувствуетсякровать. Мрак понял ноздрями, уловил, что там старая женщина и двое детей...Дети спят под кроватью на тряпках, как и везде в бедных деревнях. А здесь столс чисто отмытой и отскобленной ножом поверхностью, две широкие лавки по краям,в углу табурет с ведром воды.

— Да, — сказал Мрак как можно дружелюбнее, —у вас как раз то место, где делятся всем.

Старик произнес кротко, с достоинством:

— У нас есть хлеб, есть немного сладких трав. Беднымлюдям этого достаточно.

Мрак опустился на лавку, что сразу же затрещала под егонемалым весом.

— Да, — согласился он. — Бедным этого бываетвполне... А вот богатым и золотых гор мало. Что-то у вас неспокойно на улице!

Старик спросил встревоженно:

— Опять люди Волдыря?.. Ликия, что с тобой, детка? Натебе лица нет.

Ликия, глаза на пол-лица, бледная и всё ещё вздрагивающая,прошептала:

— Отец... Волдыря больше нет...

— Как... нет?

— Он встретил меня со своими людьми. Но вот этотнезнакомец... его зовут Мрак, их всех... Словом, Волдырь уже не придёт....

Старик ахнул, приблизил свечу к лицу Мрака, всмотрелся. Мракулыбнулся как можно дружелюбнее, но старик дёрнулся и едва не выронил свечу. Нарано постаревшем, как определил Мрак, лице метнулся страх.

— Как ты их сумел, мил-человек? Это же самыеотъявленные разбойники...

— Как-то получилось, — ответил Мракнебрежно. — Но почему он так... вас обижал? Ведь для того, чтобы забратьЛикию, уж не обижайтесь, ему не нужно семь головорезов!

Старик печально вздохнул, сел за стол напротив Мрака, настол легли его худые натруженные руки. Суставы показались Мраку чересчурвспухшими, словно от многолетней работы в холодных сырых рудниках. Ликия ушлаготовить ужин неожиданному гостю. Из-за перегородки послышался стонущий женскийголос. Старик ответил ласково и успокаивающе, женщина что-то пробормотала и,судя по дыханию, уснула снова.

— Не дивись, — ответил он наконец Мраку. —Волдырь имел, конечно, виды на Ликию... но головорезов он собрал не на своиденьги...

— Ого!

— Да, но не ради Ликии, конечно.

— А зачем?

Старик снова тяжело вздохнул. Было странно видеть, как этохудое измождённое тело вздыхает так мощно, словно лёгкие у него от великана,но, когда поднимал на Мрака глаза, тот видел, что у этого человека некогда былине только легкие от великана, но и, возможно, сила.

— Они сгоняют нас, — объяснил он. — Сгоняют сземель... Не только нашу семью, а вообще... Наши соседи уже бросили дома, ушли.Продать не удалось, все уже знают... боятся.

Мрак удивился:

— А зачем? Старик развел руками.

— Кто знает... Зато, видно, им самим эти дома не нужны.

— А что, земля понадобилась? Старик ответил дребезжащимголосом:

— Разве ты не знаешь, что это за земля?

— Я ж варвар, — напомнил Мрак. — Издалека.

— Это Мёртвое Поле, — ответил старик пугливымголосом. — Самое проклятое место в Барбуссии и, наверное, на всем беломсвете... Здесь поколений десять назад было страшное сражение. Даже не сражение,а битва. Говорят даже, побоище!.. Два родных брата сошлись в исполинской битвеза трон! Оба бросили в последний страшный бой свои лучшие силы. От трупов негдебыло ступить, воины умирали сотнями от тесноты, а ручьи переполнились кровью.Реки покраснели, а потом и вовсе вышли из берегов. Сотни тысяч трупов осталисьна этом самом месте. Кровь пропитала землю до самых глубин, даже проникла черезсвод ада и полилась струями на подземных богов... Мы всё время выкапываем костии черепа, относим на дорогу, там их грузят на телеги. А раньше, говорят, землибыло не видно под белыми костями! Так что это... нехорошее место. Но мы,беженцы, не могли рассчитывать на что-то лучше, чем жители Барбуссии...Поселились, построили дома, развели огороды... Да всё, как видишь, не идётвпрок... Всё валится, как будто погибшие гневаются, что на их костях такоенепотребство... Народ отсюда уходит, бросает всё. Тут и днём так же пусто, каксейчас ночью. Больше половины домов дальше стоят заброшенные!..

Мрак покачал головой. Ликия принесла хлеба, целое блюдосладкой травы. На самом деле, какая там сладкая, но беднота ест всё...

Он из вежества отломил хлеба, пожевал, поднялся.

— Ладно, я ещё пройдусь. Надо вернуться в город. Стариксказал слабло:

— Чего ночью искать беды? Переночуй, а утром уже ипойдёшь.

Мрак усмехнулся.