Огонек зажигалки потух, и редактор сосредоточенно затянулся.

«Девушка из почтового отдела, прочитавшая этот рассказ ипередавшая его по цепочке вместо того, чтобы выбросить, сейчас служит одним изглавных редакторов у „Путнама и Сыновьев“. Имя ее не имеет значения, имеетзначение, что на огромном графике жизни ее вектор пересекся с вектором РэгаТорпа в почтовом отделе журнала „Логан“. Ее вектор шел вверх, его – вниз. Онапослала рассказ своему начальнику, а он переслал его мне. Я прочитал его, и мнеон очень понравился. Он был довольно длинным, но я отметил места, где можнобыло безболезненно сократить слов пятьсот. Этого было вполне достаточно».

«О 1000 чем он был?» – спросил писатель. «Не стоит дажеспрашивать», – сказал редактор. «Тема рассказа прекрасно вписывается в контекстсегодняшнего разговора». «О том, как сходят с ума?»

«Да, разумеется. Чему обычно учат в колледже начинающихписателей? Писать о том, что хорошо знаешь. Рэг Торп знал о том, как сходят сума, потому что сам сходил с ума в то время. Возможно, рассказ понравился мнепотому, что я сам двигался в том же направлении. Сейчас можно смело утверждать,что американские читатели не желают больше иметь дело с очередным рассказом отом, как весь мир сходит с ума и рушатся связи между людьми. Очень популярныетемы в литературе двадцатого века. Все классики к ним обращались, и врезультате они захватаны до невозможности. Но этот рассказ был забавным. Я хочусказать, действительно смешным.

«Никогда раньше я не читал ничего подобного, и потом ничегопохожего мне не встречалось. Ближе всего к нему были некоторые рассказы Ф.Скота Фицжеральда… и „Гет-сби“. Парень из рассказа Торпа сходил с ума, но всеэто было как-то ужасно забавно. Я все время улыбался, и там была пара такихмест – место, где герой выливает известковый раствор на голову толстушке, былолучшим – читая которые, я не мог удержаться от громкого хохота. Но бываетнервный смех, вы знаете. Вы смеетесь, а потом оглядываетесь через плечо, чтобыпосмотреть, не слышит ли кто вас. Внутренняя противоречивость этого рассказабуквально потрясла меня. Чем больше вы смеялись, тем сильнее вы нервничали. Ачем больше нервничали, тем сильнее вы смеялись… вплоть до того места, где геройвозвращается с вечеринки, данной в его честь, и убивает свою жену и маленькуюдочку». «Каков же сюжет?» – спросил агент. «Сюжет не имеет значения», – сказалредактор. «Это просто рассказ о молодом человеке, который не может справиться споследствиями своего успеха. Лучше не пересказывать его. Подробный пересказсюжета всегда скучен и утомителен. Так всегда бывает». «Как бы то ни было, янаписал ему письмо. Там говорилось: „Дорогой Рэг Торп. Я только что прочитал „Балладуо блуждающей пуле“, и, по-моему, это великолепная вещь. Я хотел бы опубликоватьее в „Логане“ в начале следующего года, если это вам подходит. Как выотнесетесь к гонорару в восемьсот долларов? Оплата по принятию рукописи“.Следующий абзац». Редактор прочертил сигаретой зигзаг в вечернем воздухе.

«Рассказ немного длинноват, и я попросил бы вас сократитьего на пятьсот слов, если это возможно. Я бы удовлетворился и двумястамисловами, если нет другого выхода. Мы всегда можем выбросить карикатуры. Вы можетепозвонить мне». Внизу я поставил подпись и письмо отправилось в Омаху». «Вычто, дословно помните его?» – спросила жена писателя.

«Я хранил всю корреспонденцию в отдельной папке. Его письмаи копии своих. К концу набралась солидная стопка, в том числе там было три иличетыре письма от Джейн Торп, его жены. Я часто перечитывал эту папку.Безрезультатно, разумеется. Пытаться понять, что такое блуждающая пуля, этопримерно то же самое, что и пытаться разобраться, как у ленты Мебиуса можетбыть только одна сторона. Вот как обстоят дела в лучшем из всех возможныхмиров. Да, я помню почти все эти письма слово в слово. Ну что ж, есть люди,которые помнят наизусть Декларацию независимости».

«И он позвонил вам на следующий день», – сказал агент,улыбаясь.

«Нет, не позвонил. Некоторое время спустя после „Антиподов“Торп вообще перестал пользоваться телефоном. Его жена сказала мне об этом.Когда они переехали в Омаху из Нью-Йорка, они даже не поставили телефон в своемновом жилище. Видите ли, ему пришло в голову, что телефонная связь работает нена электричестве, а на радии. Он полагал, что это одна из двух или трех оченьтщательно сохраняемых мировых тайн. Он заявил своей жене, что именно из-зарадия растет число раковых заболеваний, а не из-за сигарет, автомобильныхвыхлопов или промышленного загрязнения. В трубкукаждого телефона вставленмаленький радиевый кристалл, и каждый раз, когда вы говорите по телефону, выполучаете большую дозу радиации».

«Да он совсем помешался», – вырвалось у писателя, и все засмеялись.

«Он написал мне», – сказал редактор, отбрасывая окурок внаправлении озера. «Вот что было в его письме: „Дорогой Хенри Уилсон (илипросто Хенри, если вы не против)! Ваше письмо приятно взволновало меня, и ещебольшее удовольствие доставило моей жене. Деньги – это прекрасно… хотя, есличестно, сам факт публикации в „Логане“ кажется мне более чем достаточнымвознаграждением (но я возьму их, возьму). Я просмотрел ваши предложения посокращениям, и согласен с ними. Они улучшат рассказ и позволят освободить местодля этих ваших карикатур. С наилучшими пожеланиями, Рэг Торп“.

«Под его подписью был маленький забавный рисунок. Скореедаже машинально нацарапанный набросок. Глаз в пирамиде, как на долларовыхбанкнотах. Но вместо „Novus Ordo Seclorum“ на знамени внизу было написано„Fornit Some Fornus“.

«Что-то по латыни или из Гручо Маркса», – сказала женаагента.

«Просто одно из проявлений возрастающей эксцентричности РэгаТорпа», – сказал редактор. «Жена сказала мне, что он начал верить в „маленькийнародец“, нечто вроде эльфов или фей. Они были добрыми духами, и он думал, чтоодин из них живет в его пишущей машинке». «О Боже мой», – сказала женаписателя.

«Торп считал, что у каждого форнита есть небольшоеустройство, нечто вроде бесшумного ружья, заряженного… порошком счастья – ядумаю, так это следует назвать. А порошок счастья…»

«… назывался форнус», – закончил писатель, широкоулыбнувшись.

«Да. И его жене это тоже казалось очень забавным. Поначалу.Она ведь думала сначала – Торп выдумал форнитов за два года до того, еще когдатолько задумывал „Антиподов“ – что Рэг просто подшучивает над ней. И, возможно,так оно сначала и было. Сначала это было выдумкой, потом суеверием, а потомнепоколебимой верой. Это была… блуждающая фантазия. Но кончилось все это плохо.Очень плохо».

Все сидели в молчании. Улыбки исчезли с лиц. «У форнитовбыла своя смешная сторона», – сказал редактор. «Машинка Торпа стала очень частоломаться в конце их пребывания в Нью-Йорке и на новом месте в Омахе. Он взялмашинку напрокат, когда отдал свою в починку после первой поломки в Омахе.После того, как Рэг получил свою машинку обратно, через несколько дней емупозвонил менеджер и сказал, что пришлет счет за чистку обеих машинок».