«Я спросил ее, что мне делать, если Рэг опять упомянетфорнитов. „Потакать ему во всем“, – сказала она. Именно так и сказала –потакать ему во всем. А затем она повесила трубку».

«На следующий день по почте от Рэга пришло письмо – пятьстраниц, напечатанных через один интервал. Первый абзац был о рассказе. Онписал, что второй вариант продвигается хорошо. Он был уверен, что ему удастсясократить около семисот слов из исходных десяти тысяч пятисот».

«Все остальное письмо было о форнитах и о форнусе. Его собственныенаблюдения и вопросы… дюжины вопросов».

«Наблюдения?» – писатель подался вперед. «Так он ихдействительно видел?»

«Нет», – сказал редактор. «В буквальном смысле слова он ихне видел, но в ином смысле… мне кажется, да. Вы ведь знаете, что астрономамбыло известно о существовании Плутона задолго до того, как были сконструированыдостаточно мощные телескопы, чтобы увидеть его. Они узнали о нем, изучая орбитуНептуна. Также и Рэг изучал форнитов. Обратил ли я внимание, что они любят естьпо вечерам? – спрашивал он меня. Он давал им еду в течение целого дня, нозаметил, что исчезает она чаще всего после восьми вечера». «Галлюцинация?» –спросил писатель. «Нет», – сказал редактор. «Просто его жена выгребала еду изпишущей машинки, когда Рэг выходил на вечернюю прогулку. А он выходил напрогулку каждый вечер в девять часов».

«Что же она на вас так нападала?» – проворчал агент. Онпоудобнее разместил свое массивное тело в шезлонге. «Она же сама питалафантазии этого бедняги».

«Вы не понимаете, почему она позвонила мне и почему была такрасстроена», – сказал редактор спокойно. Он посмотрел на жену писателя. «Вам, яуверен, это должно быть понятно, Мэг».

«Может быть», – ответила она и скосила глаза на своего мужа.«Она рассердилась не из-за того, что вы подыграли его фантазиям. Она боялась,что вы можете разрушить их».

«Браво», – редактор зажег новую сигарету. «И еду она убиралапо той же причине. Если бы еда не исчезала бы из машинки, Рэг пришел бы клогическому выводу, основанному на абсолютно алогичной предпосылке. А именно,что его форнит умер или покинул его. А значит, не будет и форнуса. А значит, онне сможет больше писать. А значит…»

Редактор позволил сигаретному дыму унести вдаль последниеслова и продолжил.

«Он думал, что форниты бодрствуют по ночам. Им не нравитсяшум – он заметил, что не может писать на следующее утро после шумных вечеринок,они ненавидят телевизор, они ненавидят электричество. Они ненавидят радий. Рэгпродал телевизор за двадцать долларов и выбросил электронные часы с радиевымциферблатом, – так он писал мне. Затем вопросы. Как я узнал о форнитах? Живетли у меня форнит дома? Если да, то что я думаю по поводу того и этого? Я думаю,можно не уточнять. Если вы когда-нибудь покупали породистую собаку и можетевспомнить те вопросы, которые вы задавали по поводу кормления и ухода за ней,то вы знаете почти все те вопросы, которые задал мне Рэг. Один небрежныйрисунок под моей подписью открыл ящик Пандоры». «Что вы ему ответили?» –спросил агент. Редактор медленно произнес: «Вот когда началось настоящеебедствие. И для него, и для меня. Джейн просила потакать ему во всем, я так ипоступал. К несчастью, я даже переусердствовал. Я писал ему ответ дома и былочень пьян. Квартира казалась мне такой пустой. Воздух был спертым, пахлозастоявшимся сигаретным дымом. Вещи пришли в полный упадок после ухода Сандры.Покрывало на кровати сбилось. Раковина была полна грязной посуды, и все в такомже роде. Человек средних лет, неспособный поддерживать свой дом в порядке».

«И вот я сел за пишущую машинку и заправил лист собственнойпочтовой бумаги. И я подумал: мне нужен форнит. В действительности, мне нужнадюжина форнитов, чтобы усыпать весь этот одинокий дом форнусом. В тот момент ябыл достаточно пьян, чтобы позавидовать иллюзии Рэга Торпа». «Разумеется, янаписал Рэгу, что у меня есть форнит. Я написал, что мой удивительно напоминаетего по всем свойствам. Бодрствует ночью. Ненавидит громкий шум, но, по-моему,любит Баха и Брамса… Лучше всего мне работалось вечерами под их музыку, – писаля. Я обнаружил, что мой форнит отдает безусловное предпочтение болонскойкопченой колбасе… пробовал ли Рэг давать ее своему форниту? Я просто оставлялкусочки на своем рабочем месте, и к утру они почти всегда исчезали. Если, конечно,предыдущим вечером я не был в шумном месте. Я написал, что рад узнать о радие,хотя у меня и не было наручных часов со светящимися цифрами. Я написал ему, чтофорнит со мной с колледжа. Я так увлекся своим изобретением, что исписал почтишесть страниц. В конце я добавил какие-то формальные замечания по поводурассказа и поставил подпись». «А внизу под подписью?» – спросила жена агента.

«Ну разумеется. Fornit Some Fornus». Он сделал паузу. «Вы невидите в темноте мое лицо, но я могу признаться вам, что краснею. Я был такпьян. Я был так самодоволен… Возможно, утром мою голову посетили бы болеетрезвые мысли, но к тому времени было уже поздно».

«Вы отправили письмо накануне?» – пробормотал писатель.

«Да, отправил. А потом, в течение полутора недель я ждал,затаив дыхание. Потом ко мне пришла рукопись, но в конверт не было вложенописьма. Сокращения были сделаны в соответствии с моими пожеланиями, и яподумал, что теперь рассказ идеально подходит по объему. Но рукопись была…Короче, я положил ее в портфель, отнес домой и сам перепечатал. Все страницыбыли покрыты странными желтыми пятнами. Я подумал…» «Моча?» – спросил агент.

«Да, именно это я и подумал. Но это не была моча. А когда япришел домой, в почтовом ящике меня ждало письмо от Рэга. На этот раз на десятистраницах. С желтыми пятнами. Он не нашел болонской копченой колбасы ипопробовал другой сорт».

«Он написал, что им очень понравилось. Особенно с горчицей».

«В тот день я был трезв, как стеклышко, но его письмо всочетании с этими трогательными пятнами горчицы на страницах рукописи побудиломеня напиться».

«Что еще было написано в письме?» – спросила жена агента.Рассказ захватывал ее все больше и больше, и она подалась вперед, вытянувголову над своим солидным брюшком и напомнив жене писателя Снупи, который стоиту своей конуры, изображая хищную птицу.

«Только две строчки о рассказе на этот раз. Все письмопосвящено форниту… и мне. Болонская колбаса – это была действительно прекраснаяидея. Рэкну она очень понравилась, и благодаря…» «Рэкну?» – спросил писатель.

«Так звали его форнита», – пояснил редактор. «Рэкн. Иблагодаря болонской колбасе Рэкн помог ему переделать рассказ. На остальныхстраницах был сплошной параноидальный бред. Вам в жизни не приходилось читатьничего подобного».

«Рэг и Рэкн… брак, составленный на небесах», – сказала женаписателя и нервно хихикнула.