– Ну, знаете, – негодующе возразила Делла Стрит, – миссисТейлман это заслужила. Она достаточно повидала в жизни и знает, что к чему. Онавышла замуж за Тейлмана, потому что это было ей выгодно. Она украла его,сознательно украла у жены! И имела наглость явиться в суд, изображая из себябезутешную вдову. Уж такая скромница! Такая тихая, такая робкая, глазкиопущены! Вы не хуже меня знаете, что она уже прикидывает, что будет делать сунаследованными деньгами. Она была приманкой в казино, подошла к Тейлману,чтобы подбить его продолжать игру… Приглянулась ему, прикинула и решила, что оней подойдет. И получила свое.

Мейсон кивнул и спросил:

– Как выглядел перекрестный допрос?

– Можете мне поверить, шеф, вы сорвали маску с этой женщины.Она производила замечательное впечатление на присяжных, пока сидела такаяскромная и милая. Вы вывели ее из равновесия, и наружу вылез ее истинныйхарактер. Она смотрела на вас так, словно была готова задушить голыми руками.Могу поспорить, что сейчас она втыкает булавки в вашу фигурку.

– Возможно, – усмехнулся Мейсон, – она и не испытывает комне нежных чувств… Черт возьми, Делла, я чувствую, что присяжныезаинтересовались. Я думаю, они не стали бы возражать против моей теории, толькоу меня ее нет. Я не рискую ее выдвигать, пока обвинение не представило все своидоказательства.

Раздался условный стук в дверь. Мейсон открыл и впустил ПолаДрейка.

– Привет, красотка, – приветствовал детектив Деллу Стрит иповернулся к адвокату: – Как дела, Перри?

– Все еще живой, – ответил Мейсон. – Но несколько раз насизрядно встряхнуло. Даже думать не хочется о том, что нас ожидает завтра.

– Я знаю, что могут сделать с гонцом, приносящим плохиеновости, Перри, но должен тебе кое-что сообщить.

– Что еще? Стреляй!

– У них в руках самая настоящая бомба, которую прокурорнамерен подкинуть тебе в самый последний момент. Они чувствуют, что ты намеренобойтись без показаний Дженис, что ты рассчитываешь на свои ораторскиеспособности. Так вот, они намерены вынудить тебя поставить Дженис насвидетельское место и расколоть ее.

– Каким образом?

– Не знаю. Какие-то улики, которые они намерены представитьв последний момент. Гамильтон Бергер, окружной прокурор, намерен самоличнопродолжать дело. Они собираются выждать момент, когда загонят тебя в ловушку.Они не позволят тебе отложить дело или устроить перерыв. Это случится или всередине утреннего, или в середине дневного заседания. После этого они закончатвыступления, и тебе придется говорить перед присяжными, еще не оправившись отудара.

– У тебя есть возможность узнать, что они затеяли? – спросилМейсон.

– Они охраняют это, как самый важный секрет в мире, –покачал головой Дрейк.

– Но откуда ты это узнал?

– Из надежного источника. Один из газетчиков очень близок кГамильтону Бергеру. Бергера хватил бы удар, если бы он узнал, что этот человексообщил мне. Бергер велел ему быть в суде и приготовиться к сенсационномуразвитию событий. Предупредил, что это произойдет за несколько минут доокончания выступления обвинения, что ты будешь висеть на волоске, а ГамильтонБергер с удовольствием его оборвет. Больше журналисту ничего не удалосьвыяснить, поэтому он обозлился и пришел ко мне разнюхать, не знаю ли ячего-нибудь. Я притворился, что имею кое-какие сведения, и он пытался их изменя выкачать, а я выкачал все из него. Я сказал, что ты оставишь обвинение сносом.

Мейсон нахмурился и заходил по кабинету.

Дрейк посмотрел на Деллу Стрит, потом повернулся к адвокату:

– Перри, у меня есть догадка. Правда, только догадка.

– Выкладывай, – сказал Мейсон.

– Ты совершенно уверен, что не сама Дженис Вайнрайт сочинилаэти письма?

Мейсон повернулся к Дрейку:

– Нет, к сожалению, не совершенно, а очень хотел бы. Я вэтом деле ни в чем не уверен. У меня такое ощущение, что я иду по канату надпропастью, а кто-то уже приготовил нож и может в любую минуту перерезать канат.

– Это совпадает с тем, что сообщил репортер, – сказал Дрейк.– Перри, может, забудем пока о делах и пойдем пообедаем?

Мейсон покачал головой.

– Знаешь, Пол, – сказала Делла Стрит, – у него сегодня такойвечер… Он собирается протаптывать дыру в ковре и питаться исключительно кофе исигаретами.

– А ты? – спросил Пол. – Может, составишь мне компанию?

– Спасибо, Пол, – покачала головой Делла. – Мое место здесь,рядом с Перри.

– Ты же не можешь помочь ему переживать.

– Нет, – улыбнулась она, – но я могу наливать ему кофе.

Мейсон, похоже, не слышал их разговора. Задумчиво прищуривглаза, он методично вышагивал по кабинету.

До открытия заседания оставалось тридцать секунд. Зал ужебыл заполнен беспокойными, перешептывающимися зрителями, представители сторонбыли готовы к бою, присяжные заняли свои места, и все напряженно ожидалипоявления судьи Сеймура. Гамильтон Бергер, окружной прокурор, вошел черезбоковую дверь и сел за стол обвинения.

Появление окружного прокурора вызвало бурное обсуждение, и вэтот момент бейлиф объявил:

– Прошу всех встать!

Судья Сеймур вошел в зал, кивнул присяжным и публике исказал:

– Прошу садиться. Приступаем к слушанию дела по обвинениюДженис Вайнрайт. Обвиняемая в суде, присяжные присутствуют. Начинайте, господинпрокурор.

– Вызываю лейтенанта Софию, офицера Управления полицииЛас-Вегаса, – объявил Раскин.

Лейтенант София принесла присягу, и Раскин спросил ее,делала ли обвиняемая какие-либо заявления после того, как была арестована вЛас-Вегасе, штат Невада.

– Да, делала.

– Добровольно?

– Да.

– Ей не угрожали?

– Нет.

– На нее оказывали давление?

– Нет, никакого давления, никаких обещаний, а также угроз.Ей сообщили о ее правах. Более того, ее адвокат рекомендовал ей не делатьникаких заявлений.

– И все-таки она сделала заявление?

– Она сделала заявление лейтенанту Трэггу и мне.

– Очень хорошо. Вы можете сообщить суду и присяжным, что онасказала? – спросил помощник прокурора.

– Вы хотите сделать какие-то заявления, господин защитник? –обратился судья Сеймур к Мейсону.