Затем снова сгустилась тьма, и звезды понеслись в карусели,будто гигантское колесо.

Потом мы опустились и летели, почти касаясь верхушекдеревьев…

И наконец ворвались в густую атмосферу, царившую над шумнойцентральной улицей города; огни фонарей, фары автомобилей, неоновые витрины.Теплый, душный, пыльный, дымный запах окутал нас. Несколько прохожих глазеливверх, будто заметив наш перелет.

Как раз когда мы промчались через реку и неслись над крышамипредместий, вся перспектива вокруг взволновалась, и теперь мы оставляли засобой первобытный пейзаж: нагромождение скал, лавы движущихся масс исодрогающейся земли; два действующих вулкана — один рядом, другой в отдалении —извергали дым в сине-зеленое небо.

— Это, как я понимаю, короткий путь? — осведомилсяя.

— Кратчайший, — последовал ответ.

Мы вступили в долгую ночь. В какой-то момент показалось,будто наша дорога пролегает под толщей вод: вокруг сияющие твари морские,парящие и мечущиеся, вблизи и на расстоянии. Но черный путь, сухой и несминаемый,хранил нас.

— Это столь же великий разрыв, как смертьОберона, — высказался Грилл. — Его следствия струятся по всемуЦарству Теней.

— Но смерть Оберона совпала с воссозданиемОбраза, — сказал я. — Дело скорее в этом, чем в смерти властителяодного из пределов.

— Верно, — ответил Грилл, — но сейчасравновесие сил нарушено. Это умножит воздействия, и будет еще тяжелей.

Мы погрузились в просвет в толщах темного камня. Позадибеспорядочно мелькали полоски света. Позже — не знаю, вскоре ли — нас вознеслов багряное небо, причем, насколько я могу судить, не поднимая с темного днаморского. Далеко-далеко мерцала единственная звезда. Мы неслись по направлениюк ней.

— Почему? — спросил я.

— Потому что Образ становится сильнее Логруса, —сказал Грилл.

— Как же это произошло?

— Принц Корвин начертал второй Образ во время раздоровмежду Владениями и Амбером.

— Да, он рассказывал. Я даже сам видел этот Образ. Отецбоялся, что Оберон не сумеет восстановить исходный узор.

— Но он сделал это, и, таким образом, их теперь два.

— И что?

— Образ твоего отца — также порождение порядка.Вековечный баланс сил склонен в сторону Амбера.

— Как же ты оказался осведомлен в этом, когда никтотам, в Амбере, ничего, похоже, не знает или не считает возможным рассказатьмне?

— Твой брат, принц Мандор, и принцесса Фионаподозревали это и искали доказательства. Свои выводы они представили твоемудяде, лорду Сухаю. Тот совершил несколько странствий в Тень и убедился, чтодело обстоит именно так. Он обобщил свои выводы, дабы представить их королю,когда Свайвилл уже пребывал на пороге смерти. Мне известно все это, ибо именноСухай послал меня за тобой и возложил на меня обязанность рассказать тебе обовсем.

— А я был почти уверен, что тебя послала моя мать.

— Сухай не сомневался, что она так и сделает, именнопоэтому он захотел перехватить тебя раньше. Все, что я поведал касаемо Образатвоего отца, пока еще не общеизвестно.

— И что же я должен делать?

— Лорд Сухай не обременил меня такой информацией.

Звезда разгоралась. Небеса наполнились оранжевыми и розовымисполохами. Вскоре линии зеленого света соединили их, и вокруг нас закружилсияющий водоворот.

Мы все мчались, и эти блики постепенно заполониливсе небо,будто над нами раскрылся некий медленно вращающийся психоделический зонтик.Окружающее пространство сливалось в одно сплошное пятно. Я чувствовал себя так,будто заснул какой-то частью разума, хотя уверен, что сознания не терял. Время,похоже, играло нешуточные игры с моим обменом веществ. Невероятный голодовладел мною, глаза болели.

Звезда становилась все ярче. Крылья Грилла радужно мерцали.Казалось, мы движемся гигантскими шагами. Наша путеводная нить выгибалась, краяпостепенно поднимались. Все выше и выше, наконец стало казаться, будто мыскользим в желобе.

А потом края сомкнулись над нами — мы мчались по пушечномустволу, нацеленному в голубовато-белую звезду.

— Есть ли еще что-то, что ты должен поведать мне?

— Нет, насколько мне известно.

Я потер свое левое запястье, чувствуя, что чему-то тамнадлежит пульсировать. Ах да, Фракир!.. Кстати, где Фракир? Я вспомнил, чтооставил ее в апартаментах Бранда. Зачем я сделал это? Я… Сознание моетуманилось, воспоминания походили на сон.

Впервые с того происшествия я напряг свою память. Сделай яэто раньше, скорей бы узнал, что это значит. То было призрачное влияние чар.Под действием заклинания я вернулся в покои Бранда. У меня не было возможностиузнать, заготовлено ли заклинание специально для меня или я ткнулся тудаслучайно. Я понимал, что это могло оказаться чем-то более общим, возможно, даженеожиданным побочным эффектом каких-то растревоженных процессов. Однако впоследнем я сомневался.

Собственно говоря, в этом деле я сомневался во всем. Слишкомуж все было правильно для безадресной ловушки, подстроенной Брандом. Ловушка,расставленная на опытного чародея, то есть на меня. Пожалуй, только нынешняяудаленность от того места, где все это случилось, помогла освежить мою память.Как только я осознал свои поступки с момента начала действия ловушки, я наконецувидел, что продвигаюсь с тех пор словно в каком-то тумане. И чем глубже япогружался в себя, тем яснее ощущал, что заклятие было скроено, дабы окутатьименно меня. Не поняв его сути, я не вправе считать себя свободным, даже зная оего существовании.

Чем бы оно ни было, оно заставило меня отказаться от Фракир.Отказаться походя, без раздумий; а еще оно заставляло чувствовать себя… ну…странно. Я не мог точно сказать, как способна воздействовать эта ловушка,постоянно ли она влияет на мои мысли и чувства, — обычный удел попавшегопод заклятие. И я не понимал, неужели покойный Бранд мог учесть такуюнепредсказуемую случайность: что мои комнаты окажутся рядом с его покоями —годы спустя после его смерти! А потом еще меня подтолкнут войти туда вобстановке невероятного противостояния между Логрусом и Образом в верхнем залеДворца Амбера!..

Нет, похоже, за этим должен стоять кто-то еще. Юрт? Джулия?Кажется слишком вероятным, чтобы они могли скрытно действовать в самом сердцеАмбера. Кто еще? И могло это как-то воздействовать на происшествие в КоридореЗеркал?