Я поднял глаза. Коффи слегка сдвинулся в сторону, и я могвидеть Харри, стоящего с той стороны коридора перед камерой Делакруа – он былединственным узни-ком блока "Г", когда появился Коффи. Делакруа –Дэл, маленький лысоватый человек с озабоченным лицом бух-галтера, знающего, чтоего растрата скоро обнаружится.

На плече у него сидела ручная мышь. В дверном проеме камеры,только что ставшей пристанищем Джона Коффи, расположился Перси Уэтмор. Ондостал свою резиновую ду-бинку из самодельного чехла, в котором носил ее, ипо-хлопывал ею по ладони с видом человека, у которого есть игрушка и он еювоспользуется. И вдруг я почувствовал, что мне хочется, чтобы он убралсяотсюда. Может, это из-за жары не по сезону, может, из-за «мочевой» инфекции,распространяющейся у меня в паху так, что прикосновение фланелевого бельястановилось нестерпимым, а может, из-за сознания того, что из штата прислали наказнь чернокожего полуидиота, а Перси явно хотел над ним сначала немногопоработать. Вероятно, все вместе. Во всяком случае на ми-нуточку я забыл о егосвязях.

– Перси, – сказал я. – Сегодня переезжает лазарет.

– Билл Додж за это отвечает.

– Я знаю, – кивнул я. – Пойди помоги ему.

– Это не моя работа, – упорствовал Перси. – Вот эта туша –моя работа.

«Тушами» Перси в шутку называл крупных людей. Он не любилбольших и крупных. Перси не был худощавым, как Харри Тервиллиджер, но он былмаленького роста. Этакий петух-забияка, из тех, что всегда лезут в драку,особенно когда перевес на их стороне. И очень гордился своими волосами. Простоне отнимал рук от них.

– Тогда твое дело сделано, – сказал я. – Отправляйся влазарет.

Он оттопырил нижнюю губу. Билл Додж и его ребята таскаликоробки и стопки простыней, даже кровати; весь лазарет переезжал в новоепомещение в западной части тюрьмы. Жаркая работа. Перси Уэтмор явно хотелувильнуть от нее.

– У них достаточно людей, – заявил он.

– Тогда иди отсюда, это приказ, выполняй, – произ-нес я,повышая голос. Я увидел, как Харри мне подми-гивает, но не прореагировал. Еслигубернатор прикажет начальнику тюрьмы уволить меня за нарушение субор-динации, токого Хэл Мурс поставит вместо меня? Перси? Это несерьезно. – Мне абсолютно всеравно, чем ты, Пер-си, займешься, лишь бы хоть ненадолго убрался отсюда.

На секунду мне показалось, что он не уйдет, и тогдадействительно будут неприятности, особенно с этим Коф-фи, который стоял здесьвсе время, как самые крупные в мире остановившиеся часы. Но потом Перси сунулсвою дубинку назад в самодельный чехол – дурацкая пижон-ская штука – и медленнопошел по коридору. Я не по-мню, кто из охранников сидел на посту дежурного втот день, наверное, кто-то из временных, но Перси не по-нравилось, как этотчеловек смотрит, и, проходя мимо, он прорычал: «Перестань скалиться, а не то ясотру этот оскал с твоей мерзкой рожи». Потом зазвенели ключи, на мгновениеблеснул солнечный свет из дворика, и Пер-си Уэтмор ушел, хотя бы на время.Мышка Делакруа бегала туда-сюда по плечам маленького французика, ше-велякрошечными усиками.

– Спокойно, Мистер Джинглз, – сказал Делакруа, и мышказамерла на его плече, словно поняла. – Просто посиди тихо и спокойно. –Делакруа говорил с мягким акцентом французов из Луизианы, и слово «тихо»приобретало незнакомое экзотическое звучание.

– Ложись лучше, Дэл, – бросил я резко. – Отдохни. Тебя этотоже не касается.

Он повиновался. Делакруа изнасиловал девушку и убил ее, апотом бросил тело девушки за ее домом, облил нефтью и поджег, надеясь такимобразом спрятать следы преступления. Огонь перекинулся на дом, охватил его, ипогибло еще шесть человек, среди них двое детей.

За ним числилось только это преступление, и теперь он былпросто кроткий человечек со встревоженным ли-цом, залысинами на лбу и длиннымиволосами, спускающимися на ворот рубашки. Очень скоро он ненадолго сядет на ОлдСпарки и настанет его конец... но что-то, что толкнуло его на ужасный поступок,уже ушло, и те-перь он лежал на койке, позволив своему маленькому другу бегатьпо его рукам, то и дело попискивая. И это было хуже всего: Олд Спарки никогдане сжигал того, что таилось внутри. Зло освобождалось, набрасывалось на кого-тодругого, и мы снова вынуждены убивать лишь те-лесные оболочки, в которых уже ижизни-то нет.

Я снова обратился к гиганту:

– Если я разрешу Харри снять с тебя цепи, ты будешь себяхорошо вести?

Он кивнул. Так же, как и прежде, покачал головой: налево,направо. Его странные глаза смотрели на меня. Они были спокойны, но этоспокойствие как-то не внушало доверия. Я поманил пальцем Харри, он вошел иотстегнул цепи. Он уже не боялся, даже когда присел у стволоподобных ног Коффи,чтобы отомкнуть оковы на лодыжках, и мне стало легче. Харри нервничал из-заПерси, а я доверял его интуиции. Я доверял интуиции всех моих сегодняшних ребятс блока "Г", кроме Перси.

У меня была заготовлена речь для новоприбывших, но ясомневался, стоит ли ее произносить для Коффи, ка-завшегося таким ненормальным,и не только по размерам.

Когда Харри опять отошел (Коффи в течение всей церемонииоставался недвижим, как статуя), я посмотрел на своего нового подопечного,постукивая по папке, и спросил:

– Парень, а ты умеешь говорить?

– Да, сэр, босс, я могу говорить, – отозвался тот. Его голосбыл глубоким, довольно гулким и напомнил мне звук мотора нового трактора. Онпроизносил слова без южного акцента, но в строе речи я потом уловил что-тоюжное. Словно он приехал с юга, хотя не был его уро-женцем. Он не походил нанеграмотного, но и образо-ванным его нельзя было назвать. В манере говорить,как и во многом другом, Коффи оставался загадкой. Больше всего меня беспокоилиего глаза – выражение спокойного отсутствия, словно он сам был где-тодалеко-далеко.

– Твое имя Джон Коффи?

– Да, сэр, босс, как напиток, только пишется по-другому.

– Ты умеешь писать, да? Читать и писать?

– Только свое имя, босс, – сказал он тихо. Я вздохнул, потомпроизнес укороченный вариант заготовленной речи. Я уже понял, что с ним проблемне возникнет. Я был и прав, и ошибался одновременно.

– Меня зовут Пол Эджкум, – произнес я. – Я – главныйнадзиратель блока "Г". Если тебе что-то нужно, зови меня по имени.Если меня не окажется, попроси вот этого парня – его зовут Харри Тервиллиджер.Или мистера Стэнтона, или мистера Ховелла. Ты понял?

Коффи кивнул.

– Только не думай, что можно получить все, что хочешь. Тутмы решаем, что необходимо, а что нет. Здесь не гостиница. Ясно?