Она стала громко-громко кричать и звать Клауса, и тотопрометью кинулся к ней, разлив на сапоги полведра молока. То, что он увидел наверанде, могло подкосить любого, даже самого крепкого из родителей. Одеяла, вкоторые кутались девочки, когда ночи становились холоднее, были скомканы исбиты в угол. Сорванная с верхней петли дверь-сетка криво болталась в проеме. Ина стенках веранды, и на ступеньках под сорванной дверью – везде были брызгикрови.

Марджори умоляла мужа не идти на поиски девочек в одиночку ине брать с собой сына, если муж считает, что должен идти, но она зря сотрясалавоздух. Он взял винтовку, которую держал на верхней полке в кладовке – подальшеот детских рук, и дал Хови винтовку двадцать второго калибра, которуюприберегали ко дню его рождения в июле. И они ушли, не обращая ни малейшеговнимания на рыдающую, кричащую женщину, которая хотела знать, что они будутделать, если встретят банду бродяг или толпу плохих негров, сбежавших сграфской фермы в Ладуке. Но я думаю, мужчины правильно поступили. Кровь ужезагустела, но еще оставалась липкой и скорее ярко-красного, а не бурого цвета,как бывает после высыхания. Девочек похитили не очень давно. Клаус понял: ещеесть шанс, что они живы, и хотел им воспользоваться.

Ни отец, ни сын не были следопытами или охотниками, они неотносились к числу тех, кто выслеживает в сезон енота или оленя не ради забавы,а потому что так нужно. А двор вокруг дома был вытоптан, и следы пересекалисьпод немыслимыми углами. Они обошли сарай и почти сразу поняли, почему Баузер,не мастер кусаться, но мастер полаять, не поднял тревогу. Он лежал, высунувшисьиз будки, сбитой из остатков досок (над полукруглым входом прибита дощечка саккуратной надписью «Баузер» – я видел фотографию в одной из газет), и головаего была почти полностью вывернута назад. "Нужна недюжинная сила, чтобыпроделать это с таким крупным животным, – сказал позже обвинитель Джона Коффиприсяжным и бросил долгий многозначительный взгляд на неуклюжего человека,сидящего на скамье подсудимых, опустив глаза, в новом казенном комбинезоне,похожем на само проклятие. Рядом с собакой Клаус и Хови нашли кусочек жаренойколбасы. По версии, и довольно правдоподобной, не сомневаюсь, Коффи сначалаподманил пса колбасой, а потом, когда Баузер уже доедал последний кусочек,протянул руки и свернул ему шею одним мощным движением. За сараем находилосьсеверное пастбище Деттерика, где в тот день коровы не паслись. Трава былапокрыта росой и на ней отчетливо выделялась дорожка следов, уходящая подиагонали к северо-западу.

Даже в состоянии, близком к истерике, Клаус Деттерикзасомневался, идти ли следом. Он не испытывал страха перед теми, кто похитилего дочерей, он боялся, что, преследуя похитителя по его следам, может пойти вобратном направлении и потерять время, когда дорога каждая секунда.

Хови разрешил его сомнения, сняв с куста, сразу затерриторией двора, клочок желтой материи. Клаусу показали этот клочок, когда онсидел за столом свидетелей, и он, заплакав, сказал, что узнал в нем клочокпижамных шортиков своей дочери Кейт. Шагов через двадцать они сняли с веткиможжевельника кусочек бледно-зеленой ткани, такой же, как ночная рубашка Коры,в которой она целовала маму и папу перед сном.

Отец и сын Деттерики пустились почти бегом с винтовкаминаперевес, как солдаты в атаке под сильным огнем. Что меня удивляет из всегослучившегося в тот день, так это то, что мальчик, отчаянно бегущий за отцом (аон ведь мог совсем отстать и потеряться), не упал и не пустил пулю в спинуКлауса Деттерика.

Ферма была подключена к телефонной станции, и это еще разговорит о том, что Деттерики, хотя и скромно, но были вполне обеспечены в теужасные времена. Марджори через коммутатор обзвонила всех соседей, имевшихтелефоны, и рассказала о несчастье, обрушившемся на них, как гром среди ясногонеба, зная, что от каждого звонка пойдут слухи, как круги по воде от брошенныхплоских камешков. Потом она сняла трубку в последний раз и произнесла слова,бывшие почти паролем во вре-мена первых телефонных систем, по крайней мере всель-ских областях Юга: «Алло, станция, вы меня слышите?»

Станция слышала, но в первые минуты не могла вымолвить нислова: почтенная женщина на коммутаторе сгорала от любопытства. Наконец онасмогла выдавить:

– Да, мадам, миссис Деттерик, я уверена, Боже милостивый, ямолю Бога сейчас о том, чтобы ваши маленькие дочки были живы и здоровы...

– Спасибо, – сказала Марджори. – Только, пожалуй-ста, пустьБог подождет, пока вы меня соедините с офисом главного шерифа в Тефтоне, ладно?

Главный шериф графства Трапингус был немолодым, с краснымносом пропойцы человеком, с огромным, как корыто, животом и такими волосами,что голова напо-минала ершик для мойки бутылок. Я хорошо его знал, он много разприходил в Холодную Гору, чтобы посмот-реть, как «его мальчики», (так онназывал их) отправ-ляются в мир иной. Свидетели исполнения смертного приговораобычно сидят на раскладных стульях, вы и сами, наверное, пару раз сидели натаких во время похорон, церковных причастий или в фермерских клубах (мы тожебрали их в клубе No 44 «Таинственный узел»), и каждый раз, когда шериф ХомерКрибус садился на стул, я ожи-дал услышать сухой треск, означающий падение. Ябо-ялся этого дня и в то же время надеялся на него. Но этого так и непроизошло. Вскоре – где-то через год после похищения девочек Деттерика – с нимслучился сердечный приступ прямо в офисе, вероятно когда он раз-влекался ссемнадцатилетней негритянкой по имени Дафна Шэртлефф. Об этом много говорили.Хотя он гулял направо и налево, имея жену и шестерых сыновей, во время выборовХомер Крибус был непобедим. Такие были времена. Предвыборные лозунги гласили:«Будь баптистом или убирайся», но людям нравятся лицемеры, это правда, ониузнают в них самих себя, ведь так приятно, когда со спущенными штанами и в полнойбоевой готовности застанут кого-то, а не тебя.

Шериф был не только лицемер, но еще и некомпетентным, изтех, кто любит фотографироваться, со спасенной кошечкой какой-нибудь леди наруках, хотя герой совсем не он, а помощник Роб Макджи, например, которыйдействительно, рискуя сломать себе шею, залез на дерево и снял оттуда любимуюкошечку.

Макджи слушал невнятный рассказ Марджори Детте-рик минутыдве, потом перебил ее несколькими вопро-сами, быстрыми и краткими, как точныекороткие удары опытного боксера в лицо, столь короткие и сильные, что кровьвыступает раньше, чем успеваешь почувствовать боль. Получив ответы, он сказал:«Я позвоню Бобу Марчанту. У него есть собаки. А вы, миссис Деттерик, сидитедома. И если ваши муж и мальчик вернутся, то пусть тоже сидят дома. Попытаютсяхотя бы».

А ее муж и сын тем временем прошли по следу похитителя ужетри мили к северо-западу, но когда после открытого поля начался хвойный лес,они его потеряли. Они были фермеры, а не охотники, как я говорил, и к этомумоменту уже знали, что преследуют зверя. По дороге они нашли желтую пижамнуюкофточку Кейти и еще кусок от ночной рубашки Коры. Обе вещи были пропитаныкровью, и теперь уже и Клаус, и Хови не торопились так, как вначале. Какая-тохолодная определенность остудила их тлеющие надежды, словно холодная вода,которая опускается ко дну, потому что тяжелее.