Яфет, как ни крути, родоначальник современной литературы,поэзии, музыки, спорта, философии, ваяния и прочая, прочая, прочая. Однакокультура сама по себе не имеет самостоятельной ценности: Гитлер был прекраснымхудожником, Гейдрих виртуозно играл на скрипке, а Буш мог отличить одну картинуот другой, так что культура все-таки должна быть служанкой у госпожи этики.

Для нас, имортистов, вся Вселенная, пространство и время,звезды, планеты и человек созданы не в результате случайности. В акте творениямироздания лежит неведомая нам Цель. Мы не можем доказать ни того, ни другого,в этом и проявляется первый выбор человека: верить в случайность или в Цель. Влюбом случае приходится верить, но этот выбор определяет весь дальнейший путьчеловека.

Наука, культура, искусство – это все дело рук детей Яфета,наделенных острым пытливым умом и тонким чувством прекрасного, но без духовныхориентиров сынов Сима, яфетиды постепенно сбились с пути и стали служитьпотомству Хама, намного более многочисленному, горластому, нахрапистому,живущему сегодняшним днем, а это значит, что их цели и жизненные интересыпонятнее, ярче, заметнее и убедительнее.

Яфетиды, умные и талантливые, однако без нравственногостержня симидов, недолго делали прекрасные статуи и величественные храмы дляублажения духа, недолго занимались чистым искусством, чистой наукой: дети Хамабыстро уговорили их послужить и более примитивной части человека, то естьзаняться такой деятельностью, что дает более быстрый и сильный отклик.

С тех пор все, что придумывали яфетиды, приспосабливалосьхамидами, чтобы тешить самую примитивную часть в человеке, самую низменную,самую животную, самую скотскую. Хамиды завладели миром целиком и полностью,симиды затерялись где-то на крохотном участке, влияние их ничтожно, массыпотомков Хама их просто не замечают, а когда замечают – пренебрежительнопосмеиваются. Другое дело – яфетиды – это талантливейшие слуги, изобрелиавтомобиль, телевизор, мобильники, компьютеры для байм, создали Интернет дляпросмотра порносайтов, постоянно изобретают и создают для массы хамидов особогигиенические прокладки, оптоволоконную связь, чтобы порнофильмы перебрасыватьчерез спутники прямо на жидкокристаллические панели огромных телеэкранов,создают новые системы ценностей для детей Хама: что-де нет ничего важнее насвете, чем свой желудок и гениталии, не надо быть героем, высмеять и оплеватьвсе – хорошо, круто, нет любви, а только секс, траханье, и если трахаться всеми со всеми, не обращая внимания на пол, возраст и даже биологический вид, товсе в мире будет о’кей, даже прекратятся войны между народами и ссоры в семьях…

Вертинский смотрел хмуро, кутался, подняв воротник, ветер непо-летнему холодный, пронизывающий, а мы торчим на Кремлевской стене, как банкииз-под пива, расставленные для состязания в меткости.

– Первый шаг иммортализма, – пробормотал он.

Я прикусил губу. Вертинский, единственный, кто не принялсмену иммортализма на имортизм, по-прежнему упорно называет иммортализмом. Мнесамому очень не хотелось менять, но меня сперва достали знатоки, откопавшие вистории, что иммортализм, оказывается, уже придумали сто лет назад, а потом ещесерьезнее достали всякого рода деятели, требовавшие соблюдать каноны тогодревнего иммортализма.

Я отыскал в пыльных архивах все о том старом иммортализме,подивился: молодцы ребята, но все-таки у меня другое, другое. Вас нельзя братьдаже как фундамент, потому что ваш иммортализм от простого и понятного всемнежелания умирать, а этого мало даже для философской системы, тем болееничтожно мало для религии. Мало ли что человек не хочет умирать? Родина велит –откинешь копыта как миленький, еще и язык высунешь. Да и вообще только у самыхпримитивных животных и демократов личная свобода и собственные прихотипревалируют над общественными. В моей же системе человек должен жить вечно,обязан быть бессмертным, это его долг перед обществом и Богом, а не личноежелание. Только бессмертные могут выполнить предначертание Творца. Смертныйпросто не в состоянии добраться до Творителя, он должен постоянносовершенствоваться, перестраивать свое тело, то есть изменять не только природувокруг себя, но и свою природу, природу человека!

Но самое главное – в том их научном иммортализме ни слова оТворце, что сразу же превращает иммортализм в игру ума для немногих, кто вдругосознал свою смертность и до свинячьего писка страшится умереть. Мне по фигу,что кто-то раньше меня сказал «а», в лучшем случае сказавшие это будут в ролиИоанна Крестителя, но не хочу, чтобы народ путался в совершенно разных вещах,называя их одним и тем же именем.

Наши знания ограниченны, как и опыт, потому есть ли Бог, нетли Его, для меня вопрос открыт. Я предпочел бы, чтобы Он был, это придает смыслжизни, но вообще-то, по большому счету, неважно мое отношение к Богу: общее уимортизма с любой религией самое главное, базовое: мы хотим спастись от смертии обрести жизнь вечную. К тому же обязательно не где-нибудь в аду нараскаленной сковородке, а, так сказать, жизнь правильную, праведную идостойную.

Человек был сотворен по образу и подобию Бога, значит, тожесоздан бессмертным. Во всяком случае, был таким до изгнания, но это не значит,что таким и останется. Если мы идем к Богу, то вернем себе и бессмертие.

Помню, как я полгода назад пришел в нашу комнатку, ее началииспользовать как первый штаб нашей новой религии, сказал с порога:

– С этого дня всякого, кто скажет «имморталист», будем битьколодой по шнобелю!..

– Колодой для рубки дров? – уточнил Атасов. – Илимяса?

А Тимошенко сразу деловито поинтересовался:

– А что взамен?..

– Что-нибудь абсолютно новое, – сказал ясварливо. – Достали, придурки… Ну, к примеру, этергизм… Вроде бы звучитэнергично.

– Этергизм, – повторил Атасов. – Этер – это отeter– nity, да?.. А гизм… что-то знакомое, слышится ржание боевых коней, звонмечей, рев боевых труб, плещется знамя Гизов… или гезов…

– Да нет, – сказал я с неловкостью, – просто«этергизм» звучит недостаточно зычно. Надо еще звук… Или «итергизм»? Да,итергизм – лучше. Слово кажется ненашенским, абсолютно новое, никто раньше неслышал, но когда притрется, то станет обыденным, как «метрополитен». А современем еще и освятится, как нечто… нечто особенное. Мы же, как профи, знаем,почему два веселых политика разного полу в хорошем подпитии придумалипраздновать женский день именно в марте и именно восьмого числа! Люди попрощеза эту анатомическую особенность зовут женщин даже не восьмерками, адвустволками, но подлинный смысл сакральной цифры быстро утерян, все отмечаютэтот день с очень серьезными лицами даже на самом высоком уровне! То же самоебудет и с итергизмом. Для людей попроще это слово будет звучать, как вечевой колокол,таинственно и богозовуще, а для нас, итергистов, это просто удобный и емкийтермин.

– Итергисты? – переспросил Атасов с интересом.Повторил, едва шевеля губами, прислушался, как оно перекатывается из одногополушария в другое. – Непривычно… но я не старая бабка, что в штыки любоеновое слово!.. А свое неумение выговорить новый термин объясняет борьбой зачистоту русского языка. Неплохое слово.