Вспомнив все, что болтали о Мэлсдорже, Сварог испугался ещебольше. И от испуга бухнул:

– Помочь можешь?

– Помогают человеку, когда он хочет, чтобы емупомогали, – сказал Мэлсдорж.

– А я что, не хочу?

– А откуда ты знаешь, чего хочешь? – сказалМэлсдорж и поднял плетку.

Лохматая лошаденка обрадованно рванула вперед, и Сварогостался один – правда, в прямой видимости для часового под зеленым грибком, такчто погружения пока исключались.

Дома он залез в ванну, вставил пробку, плеснул три колпачкасвято сберегавшегося женой дефицитнейшего шампуня. Ванна понемногу наполнялась,пена щекотала плечи, с пола орал паршивенький магнитофон, дешевенький в Япониии стоивший бешеные деньги в Союзе. Сварог курил с закрытыми глазами и пыталсяпредставить, что он сейчас в Ницце, но и саму Ниццу он представлял себе смутно,так что ничего не выходило.

Вообще ничего путного не выходило. А то, что жизнь не вышла,выяснилось уже давно. Стоило ли долбить в училище французский, если не бытьатташе ни в Париже, ни даже в Бухаресте и даже детективов на французском недостать? А те заграницы, где побывать довелось, лучше забыть навсегда. Стоилоли млеть возле ясноглазой студенточки, если из нее через десять лет получиласьзаконченная стерва? Стоило ли становиться хорошим десантником, чтобы удерживатьна тронах чужедальних мудаков? Стоило ли читать столько книг?

Все дебеты-кредиты были не в его пользу – поневоле взвоешь.Что же тогда удивительного в «погружениях»? Рехнулся он или все происходит насамом деле, ясно одно: к везучему и счастливому человеку такая дряньопределенно не привяжется. Надоело – очень емкое, точное слово…

В дверь, оказывается, давненько уже стучали, потом началибарабанить. Сварог протянул мокрую руку через край ванны, не глядя, убрал звук.

– Долго ты еще там? – вопросила жена нетребовавшим ответа визгливым тоном.

Сварог передернулся и громко, с невероятным удовольствиемспросил:

– Ты что, у Витьки подмыться не Могла?

Ответа он, понятно, не ждал. Вместо такового грохнулакухонная дверь – а вот этого он и ждал. Закатив глаза, Сварог довольноулыбнулся в потолок, зажег сигарету, закинул голову, шумно выпустил дым.

И провалился в глубину.

Стенок ванны уже не нащупать, он бешено молотил руками иногами, не находя опоры, в глаза хлынула вода, и пришлось зажмуриться, ничегоне соображая от ужаса. Воздуха в груди почти что и не осталось, вода, ставшаяхолодной, быстро волокла Сварога неизвестно куда. Превозмогая резь, он открылглаза, инстинктивно рванулся туда, где, казалось, светлее.

И вынырнул под солнечный свет и голубое небо, фыркая,кашляя, отплевываясь, старался удержаться на поверхности, он вообще-то неплохоплавал, течение волокло его то к берегу, то на стремнину, а по берегу за нимнеслись азартно вопившие всадники, и что-то свистело у них над головами, апотом свистнуло и у него над головой. Арканы. Полосатые, черно-белые. Двежесткие колючие петли туго захлестнули поперек туловища, всадники вразостановили коней и потянули Сварога к берегу. Косо волочась поперек течения,давившего на тело упругим напором, выплевывая воду, он смятенно думал одно:откуда в степи такая река? И, только оказавшись на сочной зеленой траве,осознал, какой он идиот, – его ведь достали наконец…

А всадники хохотали от души. И Сварог уже рассмотрел, что ихвысокие лошади ничуть не похожи на монгольских, а сами они, светловолосые исветлобородые, на монголов. Он сидел на траве, а они высились над ним, люди вчешуйчатой броне, ярких разноцветных плащах и остроконечных шлемах с гирляндамилисьих хвостов. Самые что ни на есть реальные, хотя им никак не полагалосьбыть.

Потом один из них расстегнул большую затейливую пряжку направом плече и сбросил свой желтый плащ к ногам Сварога. Сварог встал,закутался в плащ. Подъезжали новые всадники, сужая кольцо вокруг него, и вдругв одном месте кольцо разорвалось, почтительно освобождая проход кому-товажному, И прямо к Сварогу направился человек с золотой цепью на груди, взолотом широком поясе, с властным лицом начальника. Шлем его был позолочен иукрашен черно-бурыми хвостами, а не рыжими, как у остальных. За ним вели белуюлошадь, а рядом с лошадью бежал косматый старик без доспехов и без оружия, то идело разражавшийся ликующими воплями.

– Теперь ты видишь, Великий Меч, что я… – заоралон.

– Что твоя голова пока что остается при тебе, –бросил вождь, не оборачиваясь, и воины расхохотались, качаясь в седлах.

Взмах руки, перехваченной в запястье широким золотымбраслетом с драконьими головами, – и всадники рассыпались в стороны,поскакали, сбились табунком метрах в ста да так и стояли там. Остались тольковождь, его коновод и лохматый старик, весь увешанный диковинными амулетами. ИСварог, понятно, запахнувшийся в желтый плащ, из-под которого торчали босыеноги. Сварог оказался выше всех ростом. Он попытался сообразить, почему таквышло, что он прекрасно понимает их язык, но догадки в голову не шли.

– А я совсем собрался было отрубить ему голову, –непринужденно, словно старому приятелю, сказал Сварогу вождь, кивая настарика. – Но он оказался прав. Дым зелий и заклинания и в самом делепозволяют путешествовать во времени.

– Я один помню великое знание, я последний… –завопил старик, отчаянно тряся амулетами.

– И теперь я буду тебя беречь, успокойся… – сказалвождь, вновь повернулся к Сварогу: – Я Нохор. Великий Меч… и кто-то там еще,есть другие титулы, ничуть не тусклее. Но все они – преждевременная лесть.Великие свершения требуют великих походов. Великие походы требуют не толькомножества воинов, но и немалого числа военачальников. И если случается так, чтосказки про древнее искусство колдунов оказались правдой, можно взятьвоеначальников, которые давно умерли… или еще не родились. Как ты.

– Но я-то родился, – буркнул Сварог, чуточкуошеломленный деловым напором.

– Это неважно. Я умер для тебя, ты не родился для меня,но вышло так, что мы встретились.

Глаза у него были желтые и холодные, рысьи. Сварог видывалрысей, а одну даже убил в Забайкалье, хоть и нечестно, из автомата.

Сейчас автомата не было, а Нохор опаснее десятка рысей…

Сварог отер ладонями мокрые волосы, мокрые усы. Мыслямдалеко до полного сумбура, но все равно потрясение оказалось сильным. И Свароготоропело молчал. Потом открыл рот. И бухнул:

– Может, это твоя могила и есть…

– Где?

– Там… – Сварог поднял руку, но спохватился, чтоне знает, в какую сторону показать. – Там, где я был… живу…

– Возможно. У каждого из нас когда-нибудь непременнобудет могила. И я не настолько глуп, чтобы рассчитывать прожить… сколько тыговоришь, старый, нас с ним разделяет?