– Две тысячи лет! – ликующе заорал старик. –Ради тебя я превозмог две тысячи лет! Я…

– Две тысячи лет, – сказал Нохор. – Я нерассчитываю даже на сто лет. – Он улыбнулся одними глазами. – А там,рядом с моей могилой, нет ли случайно твоей?

«А кто его знает, – подумал Сварог. – Может, мытам оба, и Света сейчас нас обоих раскапывает… Кто же это – готы, динлины? Илиодин из многочисленных народов, от которых не осталось имен? К тому же каждыйнарод всегда именовал себя совсем не так, как называли его соседи…»

– Я не хочу… – вырвалось у него.

– Может, и не хочешь, – сказал Нохор. – Аможет, и хочешь. Этот старый болтун, пытаясь мне объяснить свои секреты,твердил, что будто бы не в состоянии уволочь того, кто этого не хочет. Что-топохожее говорил. Он ужасно много болтает, но я не слушаю, признаться, потомучто меня интересует конечная цель, а не сопутствующие ей потоки высокоумныхслов. Он не врал, что сможет забраться на две тысячи лет вперед и умыкнутьоттуда подходящего человека. Я в этом убедился. И этого мне достаточно. Тебе, ядумаю, тоже. Сейчас тебе принесут оружие, одежду, приведут коня. Тебе будетинтересно. У меня уже есть трое таких, что умерли сотни лет назад, но ты первыйиз тех, кто еще не родился…

Глаза, спохватился Сварог, нельзя смотреть ему в глаза, а ясмотрю!

Он опустил голову, уперся взглядом в вечную зеленую траву,потом посмотрел на реку, широкую, полноводную, быструю, высохшую в незапамятныевремена. В те времена, которым предстояло еще наступить тысячи лет спустя.

А в «незапамятных» временах он сам сейчас пребывал.

Сомнений в реальности происходящего у него не былорешительно никаких. Однажды в далекой жаркой стране – не в той, где Аллах, атам, где посреди столицы, на площади, стоял каменный лев, – он допился добелой горячки и с тех пор считал себя знатоком галлюцинаций. Да навернякатаковым и был, как всякий, кому довелось столкнуться с Белой Леди (каквыражался интеллигентнейший алкоголик доктор Зуев, раза три в год тихо гонявшийиз-под стола опричников, чекистов и вовсе уж экзотическую нечисть вродедруидов). Вокруг, без сомнений, была стопроцентная реальность – с яркойзеленью, шумом реки, запахами конского пота и нагретых солнцем кольчуг, икожаной сбруи, и пропыленного плаща, в который кутался Сварог. С влажной землейпод ногами и ветерком. С неизвестным Истории вождем Нохором, приверженцемкрайне оригинальных методов вербовки новобранцев, явно не собиравшимсяупрашивать или давать время на раздумье. Единственная поблажка, на которуювождя хватило, – не наезжать, с легкой улыбкой ждать, пока опамятуетсяошеломленный небывалым прибытием на сборный пункт очередной рекрут.

«А почему бы и нет? – подумал вдруг Сварог. –Почему бы и не стать генералом доисторической конницы? Как бы там ни обстояло,хуже не будет. Это главное. Хуже не будет. Понижают в должности здесь навернякапросто – булавой по темечку. Зато и не превращают в дерьмо собачье в огромныхкабинетах, не заставляют строить социализм на другом конце света, бегать заводкой для столичного генерала и нежно поддерживать его превосходительство залокоток, пока оно блюет с крыльца. Деньги здесь не деревянные, а золотые, аподлецов можно вешать, если найдется поблизости дерево. И все такое прочее. Носамое, Самое главное – здесь попросту режут и жгут, не подводя под все этоидейную базу…

Вот только – воздух… «Мы обрушились с неба, как ангелы, иопускались, как одуванчики». Все правильно, и некоторых из наших в самом делекончали еще в воздухе (отчего оставшиеся в живых им порой завидовали), но всеравно непосвященному не понять, что такое для десантника, отнюдь еще не старого,провести остаток дней своих прикованным к земле. К тому же…» Сварог чуткоприслушался. Где-то над самым ухом явственно слышалось далекое ворчаниемоторов, гудение дрянных, советской работы, водопроводных труб, оралмагнитофон, под гром оркестра с божественной хрипотцой надрывалась Эдит Пиаф:

Он застонал и упал ничком

С маленькой дыркой над виском.

Браунинг, браунинг…

Игрушка мала и мила на вид,

Но он на полу бездыханный лежит.

Браунинг, браунинг…

Звуки его квартиры прорывались сквозь Необычное.

И Сварог понял, что не сможет. Он не в состоянии был уйти отпрежней жизни, хоть и похожей на фантасмагорию, от ее идиотизма и надежд.

От неба. Высокие слова отчего-то чаще приходят на ум, когдастоишь голый на берегу. Шум утраченного было мира становился все навязчивее,громче, явственнее, и не потому ли лохматый старикашка, на котором амулетовбольше было, чем одежды, ошарашено заметавшись, вдруг побежал к массивнойтрехногой курильнице, чадно дымившей неподалеку?!

Сварог кинулся к недалекому берегу, заметив краешком глаза,что всадники рванули галопом ему наперерез, и отметив краешком сознания, чтоони непременно опоздают. Он сам не знал, почему поступает именно так, –его словно бы вела чужая непонятная убежденность, опытная воля. Плащ полетел всторону.

Всадники должны были опоздать. Они никак не поспевали. Но…

Как тогда, когда вынырнул в этой реке, в которую стремилсявновь погрузиться, он услышал за спиной свист, вмешавшийся в перестук копыт игиканье. «Арканы, так их! – зажегся в мозгу красный сигнал тревоги. –Наново могут спеленать – хорошо ведь бросают, черти. Ну, еще посмотрим».

До воды оставалось всего ничего, какой-то десяток метров, новремени, которое потребуется на их преодоление, вполне достаточно, чтобы ужераскручиваемые над головами воинов Нохора петли настигли его на этой финишнойпрямой. И тогда Сварог резко и, конечно, неожиданно для преследователей поменялнаправление бега. Он рванул вдоль берега к притулившимся у реки кустам. Нырнулв ракитовые заросли. И тут же услыхал, как вслед за ним в переплетение листьеви веток врезалось еще что-то. Теперь пускай ловят сучки!

Знакомая работа: за тобой гонятся, ты спасаешь шкуру. Вэтом-то он кое-что смыслит. Правда, удирать голышом от одетых и вооруженных емувроде не доводилось, но надо же когда-то попробовать. Хотя продираться в чеммать родила сквозь кустарник, пускай и не такой густой, пускай и неколючий, – развлеченьице никакое. Особенно беспокоит сохранностьбиблейского места, и ведь не будешь же его прикрывать руками – темп потеряешь.

Он вывалился из зарослей. Если слева и справа кустыподступали прямо к воде, то в том месте, где он выбрался – или ракиты недобрались еще, или река здесь отшатнулась от них, – но между зеленойстенкой и потоком оставалась еще полоска песка шириной шагов в пять. Пустяк. Нобоковое зрение поймало движение слева. Он повернул голову и увидел, как напесчаную полянку из-за кустов и одновременно из реки выскакивает по коленимокрый один из воинов Нохора.

Этот из догадливых. Вовремя смекнул, что задумал беглец, ноглавное – вовремя покинул седло и сообразил обогнуть кусты по воде. Грамотновыполненный перехват. И ведь перехватывает, собака. Ну ничего, прорываться сбоем тоже не внове, обучены и в теории, и на практике. Лишь бы до прибытия всейсотни успеть управиться.