Я разыскала ее, желая найти смысл своей жизни,– хоть и скрыла это в нашу первую встречу. Мне следовало с самого началапонять, что Афину это не слишком занимало, – она хотела жить, танцевать,заниматься любовью, путешествовать, собирать вокруг себя людей, чтобыдемонстрировать им свои дарования и мудрость. Хотела дразнить соседей, хотеланаслаждаться всем, что есть в нас приземленно-мирского, причем так, чтобы наэтот ее поиск всегда падал некий отблеск духовности.

Встречались ли мы для магических ритуалов илипросто шли в бар, я постоянно чувствовала над собой ее власть, проявлявшуюсястоль мощно, что ее, казалось, можно было ощутить физически. Сначала меня этозавораживало и я хотела во всем быть похожей на Афину. Но однажды, когда мы сней сидели в каком-то баре, она завела речь о «Третьем Ритуале», затрагивающемсексуальность. И сделала это при моем возлюбленном. Предлог был – обучить меня.А истинная цель – обольстить человека, которого я любила.

Ну и, разумеется, ей это в конце концовудалось.

Не стоит дурно говорить о людях, перешедших изэтого мира в мир астральный. Афина не обязана была давать мне отчет – онаотвечала только перед теми силами, которые направляла не на преумножение добрав человечестве и не на свое духовное совершенствование, но на извлечение выгодыдля самой себя.

И хуже всего было то, что наши совместныеначинания могли бы привести к успеху, если бы не ее неодолимое стремлениевыставлять себя напоказ – нечто вроде духовного эксгибиционизма. Если бы онавсего лишь вела себя скромней и незаметней, сегодня мы вместе исполняли быпредназначение, к которому были призваны. Но нет – она не умела держать себя вузде, и считала себя хранительницей истины, и была убеждена, что одолеет всепрепоны, используя только свой дар обольщения.

Что же в итоге? В итоге я осталась одна. Нобросить на полпути начатую работу не могу – я должна идти до конца, хотя иногдаостро ощущаю свою слабость и почти всегда нахожусь в унынии и упадке.

Меня не удивляет, что ее жизнь кончилась так,как она кончилась: Афина постоянно заигрывала с опасностью. Говорят, будто уинтровертов жизнь складывается счастливее, нежели у экстравертов, которымприходится компенсировать это, показывая всем и самим себе, что всем довольны,что веселы и радостны и что жизнь им улыбается. Не знаю, как с другими, но вотношении Афины это наблюдение абсолютно верно.

Афина была уверена в своей харизме и причиняластрадания всем, кто ее любил.

В том числе и мне.

Если мужчина, которого мы, в сущности, едвазнаем, позвонит нам, скажет несколько слов, не говоря ничего особенного, ни начто не намекая, но именно таким образом оказывая нам внимание, столь редкополучаемое нами, то мы вполне способны влюбиться в него и в ту же ночьоказаться с ним в постели. Да, мы таковы, и ничего тут такого нет: в природеженщины – легко раскрываться навстречу любви.

Именно такая любовь в 19 лет открыла менянавстречу Матери. Афина была в том же возрасте, когда впервые вошла в транс.Но, кроме этого совпадения, ничего общего между нами не было.

Во всем остальном – и прежде всего в том, какобращались с другими людьми, – мы были абсолютной противоположностью другдругу. В качестве ее наставницы я из кожи вон лезла, чтобы организовать еевнутренние поиски и направить их в нужную сторону. В качестве ее подруги – неуверена, впрочем, что она питала ко мне те же чувства, – я силилась, как могла,объяснить ей, что мир еще не готов к тем изменениям, которые она желалавызвать. Помню, что не спала несколько ночей, пока не приняла решение: пустьона действует совершенно свободно, руководствуясь лишь велением сердца.

Главная ее, как принято ныне выражаться,проблема заключалась в том, что она была женщиной из XXII века, а жила в XXI –и позволяла всем увидеть это несоответствие. Она расплачивалась за это? Да,разумеется. Но цена была бы во стократ большей, сумей она обуздывать свойизбыток энергии, вводить в берега половодье чувств. Она была бы отравленадушевной горечью, она терзалась бы от разочарования, она вечно думала бы о том,«что люди скажут», она твердила бы «дай мне сначала решить эти задачи, а ужпотом я буду следовать своей мечте», она постоянно сетовала бы, что «нетподходящих условий».

Каждый ищет совершенного наставника, ислучается, что божественную мудрость изрекают устами смертных людей – понять ипринять это бывает очень трудно. Так же трудно, как провести грань междуучителем и учением, между обрядом и экстазом, между символом как таковым – итем, кто всего лишь несет его. Традиция связана с силами жизни, а не с людьми,передающими их. Мы – немощны и потому просим Мать послать нам проводников и вожатых,тогда как она дает нам всего лишь дорожные знаки, которым надлежит следовать.

И горе тем, кто ищет пастырей, а не алчетсвободы! Встреча с высшей энергией доступна каждому, но всегда будет ускользатьот тех, кто свою ответственность переносит на других. На этой земле наше время– священно, и нужно праздновать каждое его мгновение.

Мы напрочь позабыли, как это важно, – ведьдаже религиозные праздники превратились всего лишь в повод отправиться на пляж,или в парк, или на лыжную прогулку. Нет больше ритуалов. Невозможно сталопревращать обыденные действия в священные таинства. Мы готовим пищу, сетуя натрату времени, а могли бы претворять в еду любовь. Мы работаем, считая этобожьим проклятием, а могли бы использовать наши дарования для того, чтобы доставлятьсебе удовольствие и распространять энергию Матери.

Сокровища, которые мы храним в глубине души,Афина умела выносить на поверхность, не понимая, что люди пока еще не готовыпринять ее могущество.

Мы, женщины, когда ищем смысл жизни или дорогупознания, причисляем себя к одному из четырех классических архетипов.

Дева (я оставляю сексуальность за скобками)ищет себя в абсолютной независимости, и все, что она постигла, рождается лишьее способностью в одиночку отвечать на брошенные ей вызовы.

Мученица познает самое себя, проходя черезболь, через страдание и самоотречение.

В безграничной любви, в умении отдавать,ничего не прося взамен, обретает истинный смысл своего бытия Святая.

И наконец, Ведьма оправдывает своесуществование поисками самого полного, ничем не скованного наслаждения.

Афина сочетала в себе все четыре типа – тогдакак все мы принуждены избирать что-то одно.