– И каким образом мне это удастся?

В ее ярких голубых глазах, глядящих на меня, зажегсястранный огонек.

– С помощью твоего отца, – ответила она.

Тогда, в Каире, я рассказал Софии, что мой отец – помощниккомиссара в Скотленд-Ярде. Он и сейчас еще занимал эту должность. При ее словаххолод сдавил мне грудь.

– Значит, дело настолько худо?

– Думаю, что да. Видишь, за тем столиком у входа сидитодинокий человек, вполне симпатичный, похож на отставного военного?

– Да.

– Он стоял на платформе в Суинли Дин, когда я садиласьнедавно в поезд.

– Ты хочешь сказать – он следит за тобой?

– Да. Думаю, вся наша семья находится… – как это называется?– под наблюдением. Нам, в сущности, намекнули, чтобы мы не покидали дом. Но ярешила повидать тебя во что бы то ни стало. – Она с воинственным видомвыставила твердо очерченный подбородок. – Я вылезла из окна ванной исоскользнула вниз по водосточной трубе.

– Любовь моя!

– Но полиция хорошо знает свое дело. Кроме того, я жепосылала тебе телеграмму… Словом… неважно, зато мы здесь вместе… Но дальше мыдолжны действовать в одиночку. – Она помолчала, потом добавила: – К сожалению…нет никаких сомнений в том, что мы любим друг друга.

– Никаких, – повторил я. – И не говори «к сожалению». Мы стобой пережили мировую войну, чудом избегли смерти – так почему же смерть оченьстарого человека… Сколько, кстати, было ему лет?

– Восемьдесят семь.

– Да, конечно. Это было написано в «Таймс». Если хочешьзнать мое мнение, то он просто умер от старости, и любой уважающий себятерапевт признал бы этот факт.

– Если бы ты был знаком с дедом, – проговорила София, – тыбы удивился, что он вообще мог умереть.

Я всегда в какой-то мере питал интерес к полицейской работеотца, но мог ли я предположить, что когда-нибудь мне доведется испытать самуюнепосредственную, личную заинтересованность.

Моего старика (как я называл отца) я еще не успел повидать.Когда я приехал из аэропорта, его не было дома, а приняв ванну, побрившись ипереодевшись, я поторопился на свидание с Софией. Но теперь, когда я вернулсядомой, Гловер доложил, что отец у себя в кабинете.

Он сидел за письменным столом и хмуро взирал на лежавшийперед ним ворох бумаг. Когда я вошел, он вскочил:

– Чарльз! Давненько мы с тобой не виделись!

Свидание наше, после пяти лет военной разлуки, разочаровалобы француза. На самом же деле радость встречи была искренней и глубокой. Мы состариком очень любим и неплохо понимаем друг друга.

– Есть немного виски, – предложил он. – Скажешь, когдахватит. Прости, что меня не было дома, когда ты приехал. Я по макушку в работе.Тут одно чертовски сложное дело раскручивается.

Я откинулся на спинку кресла и закурил.

– Аристид Леонидис? – спросил я.

Брови его сдвинулись к переносице. Он кинул на меня зоркийвзгляд. Голос его прозвучал вежливо, но сурово:

– Кто тебе сказал, Чарльз?

– Стало быть, я прав?

– Откуда у тебя такие сведения?

– Получена информация.

Старик выжидательно молчал.

– Информация, можно сказать, прямо из первых рук.

– Давай, Чарльз, объяснись.

– Тебе это может не понравиться, – начал я наконец. – Там, вКаире, я встретил Софию Леонидис. Влюбился в нее. И собираюсь жениться. Я виделее сегодня. Мы недавно обедали в ресторане.

– Она с тобой обедала? В Лондоне? Интересно знать, как онаухитрилась туда попасть? Все семейство просили – разумеется, вполне деликатно –не покидать дом.

– Совершенно верно. Она спустилась по трубе из окна ванной.

Губы старика дрогнули в усмешке.

– Судя по всему, – заметил он, – весьма находчивая молодаяособа.

– Ничего, не огорчайся, твои полицейские тоже ребятарасторопные, – утешил я его. – За ней до самого ресторана «Марио» следовалсимпатичный парень армейского типа. Я буду фигурировать в отчете, который онтебе представит: рост сто семьдесят пять сантиметров, волосы каштановые, глазакарие, костюм темно-синий в узкую полоску и так далее.

Старик пристально на меня смотрел.

– Это… серьезно? – спросил он.

– Да, серьезно, папа.

Последовало недолгое молчание.

– Ты против? – спросил я.

– Я не был бы против еще неделю назад. Семья с хорошимположением, девушка с деньгами… да и я знаю тебя. Ты, как правило, не так легкотеряешь голову. Но сейчас…

– Что, папа?

– Все, может быть, еще обойдется, если…

– Что если?

– Если убийство совершил тот, кто и требуется.

Вот уже второй раз за вечер я слышал эту фразу. Во мнепроснулось любопытство:

– И кто же это такой?

Отец бросил на меня острый взгляд:

– А что тебе вообще известно?

– Ничего.

– Ничего? – удивился он. – Разве девушка тебе не рассказала?

– Нет… Она сказала, что пусть лучше я увижу все со стороны.

– Интересно, почему так?

– Разве это не ясно?

– Нет, Чарльз. По-моему, не ясно.

Он прошелся взад-вперед по кабинету, хмуря брови. Какое-товремя назад он раскурил сигару, но она успела потухнуть – до такой степенистарина был встревожен.

– Что ты вообще знаешь об этой семье? – выпалил он.

– Пропасть! Знаю, что был старик и куча сыновей, внуков иродня жены. Всех ответвлений я не усвоил. – Я помолчал. – Придется тебе, отец,обрисовать обстановку.

– Хорошо. – Он уселся на место. – Значит, так, начну сначала – с Аристида Леонидиса. Он приехал в Англию, когда ему было двадцатьчетыре года.

– Грек из Смирны.

– И это тебе известно?

– Да, но это, в общем, и все.