Так вот, мой первый муж считал себя гением, а меня — примитивнойкретинкой и ругал за отсутствие интересов. Я упорно и безуспешно пыталасьпоколебать его мнение, обнаруживая массу самых разнообразных влечений. Язавороженно застывала перед любой витриной, млела у парфюмерных прилавков,приходила в радостное возбуждение в отделе одежды и абсолютно теряла голову всекции обуви.

Обувь — мое самое слабое место, потому что она особенновходит в круг моих интересов. Дешевые доисторические туфли (из коллекциипрошлого года) способны испортить самый изысканный туалет. Зато модныеэлегантные сапоги могут спасти самое безнадежное положение — причем, не тольков гардеробе женщины, но даже в ее личной жизни. Мой вам совет: если вынесчастливы, бегите в бутик и покупайте самые дорогие и самые модные сапоги.

Увидите, как переменится ваша жизнь… Возможно, жизнь вот таксразу и не станет счастливой, но зато у вас будут «отпадные» сапоги, что дляженщины само по себе дикая радость. Даже если денег не осталось и надешевенькое пальто, все равно сапоги — очумелая радость.

Если же новые сапоги для вас никакая не радость, мне васискренне жаль. Значит, ваша женская карьера зашла в тупик и надо срочно искатькаких-то кардинальных решений. Вплоть до перемены пола. Потому что в нашейстране для слабого пола радостей не предусмотрено: как хочешь, так сама икрутись.

Женщины же, способные испытывать истинную радость отприобретения новых сапог, могут ни о чем не волноваться. Они красивы исексуальны по определению, даже если им не удалось убедить в этом ни одногомужчину.

Так вот, когда я теряла голову из-за сапог, мой первый мужприходил в отчаяние и хватался то за сердце, то за бумажник.

— Киска, — зло шептал он, пряча подальше бумажник и делаявид, что ради меня готов на все, кроме сапог, — киска, не вздумай брать этудрянь.

Приходилось ему отвечать:

— Я и не думаю.

— Полный отстой, и очень дорого, — уже лихорадочно шепталон, пытаясь взглядом испепелить предмет моего интереса.

— Любимый, ты прав, — приходилось с ним соглашаться.

— Плохо вижу, сколько стоит эта безвкусица? — подслеповатовсматривался он в ценник размером с газету и с криком страдания шарахался отприлавка, когда я его просвещала.

— Сапоги что, золотые? Только это может объяснить ихзверскую цену, — трагически заключал он.

На глазах у любопытной публики я подвергалась жестокомуунижению: вынуждена была клянчить и мямлить, что мне без таких сапог ну простоне жить, после чего мой муж смягчался и произносил сакраментальную фразу:

— Дорогая, давай сделаем так: прямо сейчас отправимся домой.Если до вечера ты не передумаешь, то через неделю мы вернемся и месяца черезтри купим эти грабительские сапоги.

Я твердо знала, что через три месяца сапоги выйдут из моды,но в порыве великодушия соглашалась. Выходя замуж, я надеялась получить свободуот своей строгой бабули, а получила супружеское гетто. Лишив рано родителей,жизнь нокаутировала меня своей шаткостью и капризностью. Мир оглушил коварнойпеременчивостью. Сколько всего: предательство близких людей, непрочность даже самыхродственных отношений, зыбкость скрупулезно продуманных планов. И никакойнадежды на счастье. Иной раз не бывало надежды и выжить. Пришлось менятьмировоззрение. Я научилась находить постоянство в переменах, радость — встраданиях и в бурях обретать покой. Теперь счастье — мое нормальное состояние.Я так привыкла к нему, что иногда сожалею: «Ах, почему я не способна испытыватьгоре. Хоть для сравнения».

Теперь вы поняли, откуда родом мой оптимизм? Правильно — онродом из беспросветного горя.

Ой, что-то я увлеклась. Слишком быстро забыла о стуле. Всеголишь хотела сказать, что теперь умею бороться и с горем, и с радостью. Чем?Разумеется, смехом! Чем же еще? Что бы со мной ни происходило, я смотрю на себякак бы со стороны. И смеюсь над собственной глупостью. Иногда и над чужой.Ха-ха, подумаешь — муж изменил! Ха-ха, подумаешь, труп на моем диване! Пустяки!А жить прекрасно и очень легко!

Да, жить прекрасно!

Тогда же, в своем первом браке, жить прекрасно я не умела. Явсе воспринимала слишком серьезно. От постоянных несправедливостей я озверела иприговорила мужа к смертной казни через закрикивание.

И приводила приговор в исполнение каждый день с утра и довечера.

Крик при этом стоял такой, что под вопросом была и жизньближайших соседей. В пламени вражды сгорела наша любовь.

На пепелище примчалась бабуля. В довершение она сообщила,что муж изменял мне с первого дня нашего брака: прямо на свадьбе переспал смоей лучшей подругой. Не буду ее называть, чтобы не компрометировать. Подругу явсе же простила, а вот мужа простить не успела: он раньше сбежал.Представляете, после всего он же меня и бросил!

Как прикажете жить?

Только хихикая!

Дальше. Бабуля, чтобы стереть с моего молодого лица печатьстарого горя, быстро выдала меня замуж за племянника своего лучшего друга.Таким образом, второй муж был скорее женат на моей властной бабуле.

Не буду описывать, как они спелись и как взялись за меня: яслужила им как могла — рабыня Изаура отдыхает. Так продолжалось до тех пор,пока бабуля случайно вдруг не узнала, что мой второй муж ей изменяет: бегает засоветами к какой-то тетушке какого-то дядюшки. Понятия не имею, чем бабулядостала моего второго мужа, но он меня спешно бросил.

Не успела я вздохнуть с облегчением, а успела лишьнареветься, как появился мой третий муж. Он был женат на моей квартире: всетребовал ее выгодно разменять. Делать это бабуля наотрез запретила, после чегомуж охладел ко мне, а вскоре… Правильно, вскоре и третий муж бросил меня.Бабуля, случайно заметив, как я страдаю, с пафосом произнесла:

— Музочка, он не стоит того!

И деловито добавила:

— Глупостями не занимайся, у тебя есть дела поважнее.Поезжай-ка в Быдгощ к моей кузине и привези наш семейный архив. Хочу уточнитьимя своего тринадцатого любовника. На девятом десятке стала что-то я, детка,имена забывать.

Никогда не смела я противоречить своей властной бабуле.Пришлось отправиться в Быдгощ. Там и познакомились мы с Казимежем.

* * *

В свой номер я вошла в шесть часов вечера. Вошла с такимзудом, что передать не могу: пачка евро, лежащая в сумке, изводила меня и жгла.Хотелось немедленно пройтись по магазинам. И я понеслась.

Первым делом купила громадную дорожную сумку — вы уже поняли— для покупок.

Бедные продавцы!