Зоя поехала домой в своем стареньком микроавтобусике«фольксваген». Она купила его, когда удочерила Джейд, и часто пользовалась длятранспортировки больных. Сейчас она выжимала из него все, на что автомобиль былспособен. У нее был чудесный старый, дом в Эджвуде, неподалеку от университета,у самого леса, в котором они гуляли с Джейд. Зоя часто любовалась видом из окнагостиной: мост Золотые Ворота был виден, оттуда как на ладони. Стоило ейотпереть дверь, как Джейд радостно подбежала к ней:

– Мамочка!

Зоя взяла ее на руки, прижала к себе, гладя по головке.Малышка, размахивая ручонками, рассказывала о собачке, кролике, изюме и важныхсобытиях в прогулочной группе. Разобраться в ее лепете пока что трудновато, ноЗоя понимала.

– Олик, олик! – твердила Джейд, отчаянно жестикулируя.Зоя догадалась, что речь идет о соседском кролике.

– Знаю. Может, и мы заведем такого. – Она опустиладевочку на пол и наспех утолила голод гамбургером с рисом, оставленным помогавшейей по хозяйству датчанкой Ингой. Не очень вкусно, зато питательно. Джейд грызлана ходу сырую морковь.

Зоя кинулась наверх. Ей хотелось как можно быстреепереодеться, чтобы побыть с Джейд хотя бы несколько минут, прежде чем за нейзаедет Дик Франклин. Если она уходила куда-то вечером, то на дочь совершенно неоставалось времени. Впрочем, выходы и свидания бывали у нее редко, как ивыходные.

Спустя двадцать минут она спустилась вниз в длинной юбке изчерного бархата и белой кружевной блузке.

Она выглядела как персонаж со старого семейного портрета; еедлинные рыжие волосы были тщательно расчесаны и заплетены в затейливый хвост,как когда-то в колледже.

– Мамочка красивая! – прокомментировала малышка, хлопаяв ладоши.

Зоя, улыбаясь, посадила ее себе на колени. Она чувствоваласебя невероятно уставшей.

– Спасибо, Джейд. Ну, как сегодня дела у моей большойдевочки?

Девочка прижималась к ней, Зоя улыбалась. Это и есть жизнь.Не развлечения, не слава, даже не деньги и не успех, не говоря уже обо всемтом, что она услышала от Тани. Для Зои важнее всего было здоровье и дети, еешкала ценностей не менялась. То, что она видела ежедневно на работе, постояннонапоминало ей о ее долге.

Она немного поиграла с Джейд в красные кубики «лего». Потомв дверь позвонили – явился Ричард Франклин, холеный и бесстрастный. На нем былисерые брюки, блейзер, дорогой галстук. Кажется, он побывал у парикмахера.Доктор Франклин всегда выглядел безупречно, словно у него намечалосьвыступление перед главными спонсорами больницы. Он отлично владелспециальностью. Трудно было не восхищаться его познаниями, хотя его обращение сженщинами оставляло желать лучшего. Они с Зоей являлись полнойпротивоположностью, видимо, потому их и влекло друг к другу.

– Как поживаете, доктор Франклин? – спросила она, сидяна полу и играя с дочкой, когда датчанка впустила его в дом.

– Под сильным впечатлением, – ответил он.

В нем сочеталась красота и величественность. Ему также былоприсуще высокомерие; Зоя подозревала, что тянется к нему именно потому, что ееподмывает его обломать. Но пока что ей удавалось держать себя в руках.

– И часто ты этим занимаешься? – Он указал на развалиныдомика из кубиков: Джейд немилосердно разрушила Зоину постройку.

– Так часто, как могу, – честно ответила она, зная, чтоему неприятно это слышать. Дик давно ей признался, что неуютно чувствует себя вприсутствии детей. Своих у него никогда не было, да он, подобно ей, ни разу ине состоял в браке, утверждая, что ему никогда не предоставлялось такойвозможности, но она догадывалась, что дело не в этом, а в его закоренеломэгоизме. – Хочешь поиграть?

В действительности она не могла представить его стоящим начетвереньках, занятым какой-либо игрой. Это нарушило бы его прическу и помялобрюки. Большинство людей считает его напыщенным ничтожеством, каковым онотчасти и является, однако при этом умен и, несмотря на свои пятьдесят пятьлет, привлекателен для женщин. С виду он таков, каким хотели бы видеть ееродители много лет назад жениха дочери. Однако родителей давно нет в живых, а встречис Диком она воспринимает как развлечение.

– Ты готова? – спросил он, не получая особого восторгаот ее игры с Джейд. Не прошло и минуты, а он уже утомился любоваться этимзрелищем.

У них был заказан столик в «Бульваре» на восемь часов. Надоеще туда добраться – место такое популярное, что там не любят подолгу держатьстолики, даже для важных докторов.

– Готова, сэр. – Зоя натянула узкий бархатный жакет.Даже в июне вечера в Сан-Франциско прохладные. Она взяла Джейд на руки ипоцеловала. На нее было приятно смотреть. – Обожаю тебя, моя мышка, –проворковала она, потерлась носом о носик девочки и пощекотала ее щечкуресницами. Малышка захохотала. – До свидания!

Достаточно было это сказать, чтобы у Джейд скривилась нижняягубка. Зоя увидела, что сейчас брызнут слезы. Она поспешно отдала дочь датчанкеи, не дожидаясь, когда она разревется, помахала рукой. Датчанка попыталасьотвлечь ребенка. За последний год Зоя превратилась в специалистку по поспешнымисчезновениям.

– Великолепно! – восхищенно проговорил ее кавалер.

Для доктора Франклина невероятно – вести в ресторан женщину,обремененную ребенком. Он отдавал предпочтение тем, для которых карьера превышебрака и материнства. К таким в момент их знакомства относилась и Зоя. Новость,что она удочерила девочку, его поразила – не ожидал от нее такого поступка.Это, конечно, не могло не отразиться на их отношениях. Однако еепривлекательность от этого не померкла, и он не отказался от встреч с ней. Увы,она была слишком занята на работе, а теперь еще и с ребенком, и встречистановились все реже.

– Мы не виделись две недели, – пожаловался он, заводямотор своего темно-зеленого «ягуара».

– Я была занята, – ответила она бесстрастно. – У менямного пациентов в очень плохом состоянии.

Недавно несколько человек скончалось, что ее особенноудручало, так как она привыкала к своим больным, и душа разрывалась от жалости.

– У меня тоже, – проворчал он, трогаясь с места.

– Ты работаешь не один.

– Верно. Тебе бы лучше последовать моему примеру. Умане приложу, как ты выдерживаешь такое напряжение. Рано или поздно заболеешь:подхватишь у кого-нибудь из пациентов гепатит или, не дай Бог, СПИД.

– Какие веселые мысли! – заметила она, отворачиваясь.

– Это иногда случается, – серьезно сказал он. – Подумайо себе. К чему героизм и мученичество?

– Я уже думала. Но я такая, какая есть, и нужна им.Дик.

– Не только им. Еще ты нужна дочери. Тебе надо большеотдыхать.

За этот день он второй, от кого она получила этот совет. Скакой стати он проявляет такую заботу, что ему чуждо, хоть он и врач?