— Если мы умрем? — переспросила Джен.

— Никто, конечно, не умер. Но примерно шестьсот детейбыли отправлены в больницу.

— Из-за того, что телик смотрели? — опятьпереспросила Джен, — Серьезно?

— Ага. Шестнадцатого декабря тысяча девятьсот девяностоседьмого года — дата, которая навсегда останется днем позора. Вам бы стоилопосмотреть эту «японимацию».

— А ты действительно все это смотрела? — спросиля. — Добровольно?

— Конечно. Мне пришлось ради дела, понимаешь? И потом,мне вряд ли что-то грозило, да и вам тоже. Отрицательная реакция, в том илиином виде, была отмечена только у одного зрителя из двадцати, причем почти все,на кого эпизод оказал воздействие, были детьми. То есть моложе, чем вы, ребята.Кажется, их средний возраст был около десяти.

От этого мне стало чуть легче.

— Но ведь это была детская программа, — влезла суточнением Джен. — Может быть, оно оказывает воздействие на всех, простовзрослых среди зрителей почти не было.

От этого мне стало чуть хуже. И захотелось вернуть челку,которой можно прикрыть глаза.

— Ученые, которые исследовали этот феномен, так недумают, — сказала Тина. — После того как первая группа детей былаотправлена в больницу, фрагмент-убийца был показан в вечерних новостях по всейстране.

— Они показали это дважды? — удивилась Джен.

— Ох уж эти рейтинги… В общем, люди, смотревшиеновости, были всех возрастов, но в больницу попали именно дети. Главным образомдети. Они решили, что это потому, что их мозг и нервная система еще в процессеформирования.

— Но на вечеринке «Хой Аристой» не было никакихдетей, — сказала Джен. — И ни у кого не было настоящего приступа.Просто люди начинал и забавно заговариваться, а после и вовсе съезжали скатушек.

— Хм, — сказала Тина. — Похоже, что там у васопробована совершенно новая технология: последовательность пака-пака.

— Что?

— Японские аниматоры часто используют чередующиесявспышки, у них даже термин для этого имеется: пака-пака. То, что произошло сэпизодом тридцать восемь, было несчастным случаем: они использовали именно тоттемп и ту комбинацию вспышек, которые вызвали такой эффект ненамеренно.

Джен кивнула.

— Но если кто-то на вечеринке использовал пака-пакаспециально, может быть, они испытывали метод. Искали способ воздействия навзрослых людей.

— И сумели обработать не каждого двадцатого, а всехразом? — усомнилась Тина.

— Чудесная мысль, — сказал я.

— И какое все это имеет отношение к Мэнди? —спросила Тина.

Мыс Джен посмотрели друг на друга.

— Мы не знаем, — сказал я.

— Люди, которые это знают, пригласили нас на этувечеринку, — пояснила Джен. — Но у нас нет ни малейшегопредставления, что они задумали, помимо того, чтобы дурить людям головы.

Тина взяла пульт.

— Эпизод тридцать восемь подпадает под эту категорию.Вы хотите посмотреть его или нет?

— До смерти, — кивнула Джен.

— Удачный выбор слов, — пробормотал я.

Тина включила телевизор.

— Только не садитесь слишком близко. Предположительночем ближе к экрану, тем эффективнее воздействие.

Я взял свою рисовую размазню и ретировался на кушетку. Дженосталась на месте, готовая оседлать волну. Как я и говорил, у инноваторов частоотсутствует ген оценки риска.

С другой стороны, может быть, она просто не поверила. Труднопредставить, что телевизор может тебе навредить — это все равно как узнать, чтотвоя старая няня — серийный убийца.

— Итак, — сказала Тина, — это эпизод тридцатьвосемь, также известный как Компьютерный военный полигон.

Экран зажегся, демонстрируя качество изображения,свойственное пиратской продукции. В кои-то веки низкое качество не огорчало: янадеялся, что оно послужит нам дополнительной защитой.

Появился английский заголовок.

Предупреждение: детям до шестнадцати, может вызватьприпадки.

Я отодвинулся как можно дальше.

Начался мультфильм — типичное аниме, группа узнаваемыхперсонажей, вопящих по-японски пронзительными голосами, чудовища, ставшиебрендами и хорошо знакомые по игрушкам и торговым маркам, быстрая, каждыеполсекунды, смена образов.

— У меня уже припадок, — буркнул я, перекрываяшум.

Тина прокрутила часть записи вперед на повышенной скорости ивернулась к нормальной.

— О'кей, вот наша история: Пикачу, Аши и Мистинаходятся внутри компьютера. Сейчас антивирусная программа попытаетсяуничтожить их с помощью ракетного огня.

— А часто антивирусные программы используютракеты? — поинтересовалась Джен.

— Это в метафорическом смысле.

— А, — сказала Джен. — Тогда понятно.

Замелькали запускаемые ракеты. Потом Пикачу, желтый, похожийна крысу, запатентованный и растиражированный персонаж, бросился вперед,испуская пронзительный боевой клич и меча молнии.

— Вот здесь, — сказала Тина.

Я прищурился, надеясь, что и Джен поступила так же. Когдамолния Пикачу столкнулась с вражескими ракетами, экран начал пульсировать.Красные и синие вспышки отражались от белых стен долгие шесть секунд. Потом всезакончилось.

Легкая головная боль, не более того. Я с облегчением перевелдух.

— Там были те же цвета, что и в ролике«Пунь-шам», — заметил я.

Тина кивнула:

— Красный вызывает самую сильную реакцию.

— Но он не был таким интенсивным, как на вечеринке. Утебя такие же ощущения, Джен?

Она не ответила, ее зеленые глаза не отрывались отпродолжавших свою отчаянную борьбу мультипликационных героев. Неужели ее такзахватил сюжет?

— Джен?

Она осела и повалилась на бок.

Ее веки трепетали.

— Джен!

Я соскочил с кушетки, разбрасывая комочки липкого риса.

— Ничего себе! — воскликнула Тина. —Сработало! Вот уж не думала, что это получится.

Глаза Джен были закрыты, но веки трепетали, как у спящегобеспокойным сном. Я приподнял ее голову руками.

— Джен? Ты слышишь меня?

Она застонала, потом ее руки потянулись к моим и слабоухватились. Ее губы шевелились, и я нагнулся поближе.

— Я как ясетилетняя дяпошка, — пролепетала она.