— Не пристало спасителя наказывать, — ответил завсех Алеша Попович, находя в кучке сложенных Садко трофеев свой меч и вкладываяего в ножны. — Да сдается мне, и сам он раскаялся.

На том и порешили.

Причалив к острову Буяну, наши герои сняли с мачтыскатерть-самобранку и подкрепившись принялись готовиться в дорогу.

— А пойдем с нами, Садко-богатый гость, —предложил Иван. — Зла на тебя мы не держим. Кто старое помянет, тому глазвон. А мужик ты неплохой, видать.

— Эх, ребята, — ответил тот. — И рад бы я кбогатырским подвигам отправиться, так ведь жить без воды не могу уже. Словно нечеловек, а амфибия...

Что ж делать. Попрощались они трогательно. Особенно долгожал Садко так поразившую его перепончатую руку Смолянина. Присели на дорожку,да и в путь отправились.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Шли-шлибогатыри по острову Буяну, да и проголодались.

— А не пожевать ли нам бананчиков? — веселопредложил Иван.

— А пожевать! — дружно откликнулись Илья с Аленой.Мнение мудреца с толмачом спрашивать не стали. Хоть и проявил Кубатай нечаянныйгероизм, а Смолянин неуместный оптимизм, но все же до богатырей они еще недоросли.

Раскинули богатыри скатерочку, постучали по нейтребовательно, И появились яства. Бананы, ананасы, киви, авокадо, огурцысоленые, сала шмат, да медовухи жбан.

Только собрались богатыри голод утолить, как из-за пригоркапутник вышел. Насторожился Илья, Алеша за меч взялся, Кубатай сабелькой началпомахивать... Да вдруг Иван-дурак в путника вгляделся, и радостно сообщил:

— Богатыри! То свой, я его на сходке боянской видел!Это боян Воха, что на гишпанском инструменте играет! Воха, иди сюда!

Молодой боян подошел к ним. Гишпанским инструмент висел унего на груди, а за спиной была объемистая торба.

— Откуда ты здесь, Воха?! — приветствовал егоИван. — На острове Буяне, вблизи царства Кащеева?

Боян слегка смутился, но ответил с достоинством:

— Какой же остров Буян, коль не идет по нему боян... Аиду я из царства Кащеева. Ходил я к кикиморам да лешим, носил им из Киева салода медовые пряники. Они мне за то грибков сушеных да огоньков болотныхотсыпали. Продам я их на базаре Киевском с выгодой, буду сидеть на лавочке, дабылины сочинять.

— С нечистью торгуешь?! — возмутилсяКубатай. — Мы, бояны, должны быть выше этого!

— Что ж делать, кушать-то хочется, — вежливоответил Воха, поглядывая на скатерть-самобранку.

— Садись, отведай нашего угощения! — гостеприимнопредложил Иван.

— Не откажусь, — согласился боян. — Отсамобранки не убудет, а мне накладных расходов меньше.

Достав из-за голенища деревянную ложку он принялся черпатьмедовуху, закусывая то огурчиком соленым, то бананом сладеньким. Илья хмуроуставился на бояна, и вполголоса сказал:

— Молодой да прыткий. Салабоны дедов ровняют!

— Оставь, Илья, — урезонил его Иван. — Он намбылинок споет свежих!

— Это хорошо, это я люблю, — успокоился Илья, идрузья принялись уплетать кушанье.

Когда самобранка опустела, Илья икнул и важно спросил:

— Ну что, боян, потешишь стариков-защитничков песенкой?

— А че не потешить? — откликнулся насытившийсябоян. — Про че спеть вам? Про Соловья-разбойника?

— Нет! — глухо прорычал Илья.

— Может про тварь морскую, медузой называемую, или прокорабль пиратский, что к берегу пристать не может?

Илья побагровел.

— Что, боян, и песен у тебя нет нормальных?

— Сымпровизируем, — сообразив, что дело пахнетрукопашной, заявил Воха. — Слушайте.

Подергал он струны гитарные, посмотрел вдаль мечтательно, даи запел:

Василиса, Василиса, заварила ты дела,

Самоцветные сережки вдруг Кащею отдала!

А когда тебя прижало, стал Владимир ревновать,

То пришлось тебе, Премудрой, дурака себе искать!

Богатыри онемели. Алеша помотал головой и прошептал:

— Он же тайны государственные разглашает! Откуда узнал?

А боян пел дальше:

Вот собрались в путь-дорогу, на кровавый лютый бой

Илья Муромец, Алеша, и Добрынюшка седой...

— Не седой он! — заступился за друга Илья.

— Для рифмы, — не прерывая музыки сообщил боян. Ипродолжил:

С ними наш герой любимой, наш заслуженный дурак,

Называть имен не будем, ясно, что Иван, и так.

А еще два странных типа из заморских дальних стран,

Смолянин, толмач известный, и крутой мудрец...

— Имен не надо! — крикнул Кубатай, выхватываясаблю. Воха втянул голову в плечи и робко допел:

— Пам-пам...

— Так-то лучше, — отстояв свое инкогнито заявилКубатай, садясь на место. — Мог бы, между прочим, «боян» спеть — и врифму было бы, и по сути верно. Эх, учить вас, молодых, еще, не переучить...

Оправившийся Воха продолжал:

Много было приключений у героев на пути,

И не все из приключений удалось им обойти.

Вот, к примеру, чудо-юдо, что Кащей на них наслал.

Где он только эту харю семимордую сыскал?

Не брала урода сабля, не помог и кладенец,

Но по счастью чудо-юдо в разговор втянул мудрец.

Накидал вопросов кучу, перессорил семь голов,

Вот и стало одним гадом лучше в меньшем из миров!

— Че-че?! — оторопел Илья, а Кубатай грозносдвинул брови. Воха торопливо запел заново:

— Вот и стало одним гадом меньше в лучшем из миров!

— Пойдет, — вынес вердикт Кубатай, и мир былвосстановлен.

А потом пришли к речушке, что Смородиной зовут,

Быстро плот соорудили и сидят, погоды ждут.

Вот подул попутный ветер, вдаль отправился их плот,

А русалки той порою затевали хоровод.

Стали петь они зазывно, призывать богатырей,

Чтобы...

— Не надо! — хлопнул кулаком по скатертиИлья. — Не пей про Добрыню! И так на сердце горестно!

Тарам-пам-пам, тарам-пам-пам,