И Наталье Константиновне осталось только смотреть нарасправу. У «Лилии», естественно, был охранник, но в элитарном цветочноммагазине никогда не случалось ничего из ряда вон. Покупатели – все солидныелюди, бомжи или пьяные сюда никогда не заглядывали, поэтому, когда минут десятьтому назад охранник попросился сходить пообедать, директриса не протестовала.Охрана всегда отправлялась поесть в это время… А милицию вызывать НатальяКонстантиновна не могла – владелец магазина строго-настрого велел гаситьконфликты самостоятельно, без привлечения правоохранительных структур.

– Мне не надо, чтобы в салон менты являлись,поняла? – грозно спросил он у бывшей арфистки, нанимая еедиректрисой. – А не справишься сама – уволю!

Поэтому несчастная Наташа только бегала вокруг озверелойбабы, приговаривая:

– Ну не надо, ну давайте поговорим, ну успокойтесь!

Спустя минут пятнадцать в «Лилию» вернулся довольный и сытыйохранник, но к тому времени битва уже завершилась. Скандалистка успела уйти,бросив на пол визитную карточку со словами:

– Ущерб оплатит этот…

На двери магазина спешно повесили табличку: «Извините, у насучет», это Восьмого-то марта, в самый «продажный» день! Девчонки-продавщицыотмывали в туалете рыдающую Соню.

– Я ее не знаю, первый раз вижу, – выкрикивалаРепнина, – небось из психушки удрала!

Наталья Константиновна подняла с пола перепачканную землейвизитку «Пантелеев Петр Валерьевич, генерал».

– Ты слышала про такого? – поинтересовалась она уСони.

Та всхлипнула:

– Петя!

И мигом прикусила язык.

– Ты позвонила ему? – спросила я.

– Конечно.

– И что?

– Мигом прилетел – роскошный мужик, на вид лет сорок,высокий, широкоплечий, светловолосый. Генерал без малейших споров заплатил завсе: сломанную пальму, испорченный пол, разбитую лампу…

Наталья Константиновна осмелела и, быстро сообразив, чтоможет не рассказывать хозяину о неприятном происшествии, потребовала:

– И еще две тысячи долларов. Именно такую сумму мыпотеряли, прикрыв «Лилию» в самый лучший для торговли цветами день.

Петр Валерьевич беспрекословно достал бумажник, но дал двепятьсот.

– Эти, – махнул он головой на «лишние»ассигнации, – отдайте Соне в качестве платы за моральный ущерб.

– Но она сама виновата, – завела НатальяКонстантиновна.

– Нет, – прервал генерал, – девочка ни причем, это мне бес в ребро вступил, что, кстати, неудивительно, уж больно она увас хороша, просто картина! А жену извините, ревнивая очень, мы со школьнойскамьи вместе…

– Не знаешь, он какой генерал?

– Как какой? – не поняла Наташа. – Настоящий,раз столько денег, не чихнув, отдал.

– Ну, они бывают пехотные, артиллерийские, ракетные,милицейские в конце концов…

– В штатском приходил, – поясниладиректриса, – по-простому, в костюме, правда, шикарном…

– И больше с Соней никаких неприятностей не случалось?

– Нет, но… А почему ты задаешь о ней столько вопросов?

– Один из Сониных кавалеров, человек, искренне любившийдевушку, нанял меня, чтобы отыскать убийцу, и теперь я хочу опросить всех еекавалеров.

– Ну, легче пересчитать песчинки на дне морском, –ухмыльнулась музыкантша, – по-моему, она сама всех назвать не могла. Хотя,может, дневничок вела, чтобы на старости лет было что вспоминать!

Меня поразила какая-то яростная жестокость, с которой Наташавыплюнула последнюю фразу. Что-то глубоко личное стояло за ней. Хотя, может,просто зависть сорокалетней дамы, в одиночку воспитывавшей ребенка, к молодойдевочке, пользовавшейся бешеной популярностью среди лиц мужского пола?

– Как Соня попала к вам в салон на работу? Вы ведьнебось не берете первых попавшихся, с улицы?

– Нет, – отрезала директриса, – только порекомендации, сама понимаешь, ни в одно приличное место по объявлению непопасть.

– А Соню кто привел?

– Дай бог памяти, – прищурилась НатальяКонстантиновна, – ну, конечно, Анечка Веревкина. Она у нас раньшеработала, а потом вышла замуж за моряка, укатила в Североморск… С Соней онивместе в парикмахерском училище учились и очень дружили. У нас главный критерий– внешние данные, и Софья подошла по всем параметрам, она была красавицей.

– У вас не сохранился телефон Веревкиной?

– Где-то был, – ответила Наталья Константиновна ипринялась перелистывать записную книжку. – Пиши, только Анечка давно вМоскве не живет. Очень жаль.

– Почему?

– Чудная девочка. Красавица, не хуже Софьи, только вотличие от той умница, отлично воспитана, думающая, читающая… Мы даже пару разходили друг к другу в гости, что-то вроде дружбы возникло, несмотря на разницув возрасте…

Я вышла на улицу и посмотрела на часы. Что ж, придетсяпоехать домой, а оттуда уже делать звонки.

Услышав звук открывающегося замка, собаки бросились ко мне.Я вошла в идеально убранный коридор, повернулась, чтобы захлопнуть входнуюдверь, и обнаружила прикрепленную записку, написанную рукой Кирюшки: «Лампа,звонила тетя Пуля из Орла, как придешь, немедленно соединись с ней, не забудь,Пуля из Орла».

Повертев в руках дурацкое сообщение, я пошла на кухню.Кирюшка обожает розыгрыши и надеется, что я кинусь набирать нацарапанный наклочке телефон и звать неведомую женщину. Но я-то не такая дура, как емукажется. Во-первых, номер явно московский, в Орле небось они шестизначные, аво-вторых, вы когда-нибудь встречали женщину с именем Пуля? Глупее и непридумаешь, Кирюшка держит меня совсем за идиотку, если решил, что я поверю вподобную чепуху. Хотя следует признать, что основания для такого поведения унего есть.

Весной мы собрались в гости к Ренате Логиновой – на деньрождения. По дороге Кирюшка с самым серьезным видом заявил:

– Лампуша, давай купим пять кило репчатого лука.

– Зачем? – изумилась я.

– А у тети Ренаты кошка Маркиза обожает жевать лук,помнишь, она рассказывала?

Я засомневалась, но Кирюшка так убедительно вещал: