— Безусловно.

— Итак, Колгейт, — заключил начальник полиции, — вы этимсерьезно займетесь. Прочешите весь сектор! Вы не хуже меня знаете, что надоделать! А пока мы выслушаем мисс Брустер.

Эмили Брустер повторила то, что она уже рассказала,добравшись до лезеркомбской полиции и не добавила ничего, чего бы они уже незнали.

— Вам больше не приходит в голову ничего, что могло быоказаться нам полезным? — спросил Уэстон, когда она кончила.

— Кажется, нет. Это скверное дело, и я надеюсь, что выпокончите с ним как можно быстрее.

— Поверьте, что я тоже на это надеюсь, — ответил Уэстон.

— Не должно же это быть так трудно!

Услышав это утверждение, высказанное, как ему показалось,несколько суховатым тоном, полковник попросил уточнения:

— Что вы имеете в виду?

— Простите меня, полковник, — поправилась она. — Я вовсе несобиралась критиковать ваши методы и не намереваюсь учить вас вашему ремеслу! Япросто хотела сказать, что учитывая, какой женщиной была Арлена Маршалл,расследование не должно оказаться особенно трудным.

— Вы так думаете, мадемуазель? — спросил Пуаро.

— Конечно. Я знаю, о мертвых плохо не говорят. Но тем неменее, факты остаются фактами. Арлена Маршалл была полным ничтожеством. Я недумаю, что это будет приятным занятием, но ведь стоит только покопаться в еепрошлом!

— Вам она не нравится? — мягчайшим голосом осведомилсяПуаро.

— Я слишком хорошо ее знала, — ответила она и, прочтя немойвопрос в трех парах глаз, объяснила: — Один из моих кузенов женился на девушкеиз семьи Эрскин. Вы, наверное, знаете, что этой особе удалось убедить старогосэра Роберта, который почти совсем впал в детство, оставить ей большую частьсвоего наследства в ущерб своей семье…

— Которая не пришла в восторг от этого поступка, — добавилУэстон.

— Естественно. Их связь уже вызывала скандал. И в придачу,он завещает ей пятьдесят тысяч фунтов! Вот и посудите о моральных качествахАрлены Маршалл! Может быть, мне не хватает христианского милосердия, но мнекажется, что подобные женщины не заслуживают, чтобы по ним плакали!

Она сделала короткую паузу и продолжала:

— И это еще не все! Я знаю одного молодого человека — оннемного сорвиголова, но не плохой мальчик, — которому она так вскружила голову,что он наделал кучу всяких глупостей. Для того, чтобы достать деньги наудовлетворение ее капризов, он затеял какие-то темные махинации на бирже и едваушел от судебного преследования! Эта женщина оскверняла все, к чему онаприкасалась, всех, кто попадался ей на пути! Смотрите, на что она толкаламолодого Редферна! Нет, если говорить честно, то я не жалею о ее смерти.Единственное, что я могу допустить, это то, что пусть бы она лучше утонула илиупала с обрыва! Смерть от удушения, это ужасно!

— Склонны ли вы предполагать, что она убита кем-то, кто зналее раньше?

— Вполне.

— Кем-то, кто проработался на остров незаметно для других?

— А кому было его замечать? Мы все отдыхали на пляже, заисключением маленькой Линды и Кристины Редферн, которые ходили на Чайкинускалу, и капитана Маршалла, сидевшего у себя в комнате. Никто и не мог ничегоувидеть. Кроме, может быть, мисс Дарнли…

— А где она была?

— Она сидела у расщелины на Солнечном карнизе. Мы с мистеромРедферном видели ее, огибая остров.

— Может статься, вы и правы, мисс Брустер, — не особенноуверенным голосом сказал полковник.

— Я без сомнения права, — поправила она категорическимтоном. — Когда речь идет о такой женщине, как миссис Маршалл, лучше всех даствам объяснение смерти она сама!

Глаза Эркюля Пуаро встретились с серыми глазами ЭмилиБрустер.

— Совершенно верно, — одобрил он. — Лучше всех нас наведетна след сама Арлена Маршалл.

Мисс Брустер повернулась к Уэстону.

— Вот видите!

— Будьте уверены, мисс, — отозвался полковник, — что мывнимательнейшим образом займемся прошлым миссис Маршалл.

Когда мисс Брустер ушла, Колгейт задумчиво произнес:

— Эта дама знает, чего она хочет! К тому же, она терпеть немогла Арлену Маршалл!

После короткого раздумья, он добавил:

— Жаль, что у нее есть неоспоримое алиби! Вы обратиливнимание на ее руки? Совершенно мужские руки!.. Да, телосложение у нее будьздоров! Покрепче, чем у некоторых мужчин!

Он устремил на Пуаро вопросительный взгляд.

— Вы и в самом деле уверены, месье Пуаро, что она утром непокидала пляж?

Пуаро взмахнул руками.

— Увы, мой дорогой инспектор, она пришла на пляж задолго дотого, как миссис Маршалл добралась до бухты Гномов, и она пробыла у меня наглазах все время до того, как она села в лодку с Редферном.

— Да, — признал Колгейт, — тогда ее ни в чем не обвинишь.

По всей видимости, он об этом сожалел.

Увидеть мисс Дарнли всегда для Пуаро большим удовольствием.

Она привносила в это расследование, где речь шла лишь обобстоятельствах ужасного убийства, приятную особенно сейчас ноту своегодушевного благородства.

Она села напротив полковника Уэстона и подняла к нему своесерьезное лицо.

— Вы хотите, чтобы я назвала вам свою фамилию и адрес? Менязовут Розамунда Дарнли. Мне принадлежит фирма дамской одежды под названием «РозМонд», и находится она по адресу: 622, Брук-стрит, Лондон.

— Благодарю вас, мисс Дарнли. Не сообщите ли вы намчто-нибудь, что сможет помочь нашему расследованию?

— Я не думаю.

— Мы увидим… Что вы делали сегодня утром?

— Около девяти часов я позавтракала, поднялась к себе вномер, взяла книги и зонтик и отправилась на Солнечный карниз. Было, наверное,двадцать пять минут одиннадцатого. Без десяти двенадцать я вернулась в отель,зашла к себе за ракеткой и пошла на теннисный корт и играла там до обеда.

— Значит, вы пробыли у Солнечного карниза примерно споловины одиннадцатого до без двадцати двенадцать?

— Да.

— Видели ли вы сегодня утром миссис Маршалл?