— А с того, что именно я успел его захватить! —ответил он. — Попробуй отними!

И я попробовал.

Я нанес удар в голову, но он успешно парировал. Затем ужемне пришлось отбивать его ответный выпад. Эрик метил мне прямо в сердце.Парируя, я задел ему руку у кисти.

Он снова отбил мой удар и вдруг, подцепив ногой табуретку,швырнул ее между нами. Я подхватил ее и кинул обратно, метя ему в лицо, нопромахнулся. Он снова пошел на меня.

Я отбил его атаку, он — мою. Я успел сделать выпад, и сноваобороняться пришлось ему. Эрик парировал, бросился на меня, получил отпор иретировался.

Тогда я попробовал один хитрый прием, которому научился воФранции. Я отступил на шаг, сделал обманный выпад, финт, резко повернулся ипопытался в броске достать клинком его руку.

Атака удалась. Я его ранил. Полилась кровь.

— Черт бы тебя побрал, дорогой братец! — злобнорявкнул он, отступая. — Мне докладывали, что Рэндом был с тобой.

— Верно, — сказал я. — Я не единственный твойпротивник!

Он снова сделал выпад, на этот раз заставив меня отступить.Внезапно я понял, что, несмотря на все мои старания, Эрик все равно сильнееменя. Он был одним из лучших фехтовальщиков, с кем мне когда-либо доводилосьвстречаться. Я чувствовал, что не смогу его одолеть. Я парировал все еговыпады, как безумный наступал и снова отступал под его напором, но онпостоянно, шаг за шагом все-таки гнал меня. Мы оба имели за плечами опыт,полученный в течение многих веков от лучших мастеров клинка. Величайшим изнаших учителей был Бенедикт, но здесь он давно не появлялся и не мог помочь ниодному из нас. Тогда я стал хватать все, что попадалось под руку, и швырять вЭрика. Он уклонялся и продолжал неумолимо наступать, могучий и непобедимый. Яже по-прежнему отступал, все время уклоняясь вправо, — так ему труднеебыло попасть в меня. Клинок постоянно приходилось держать перед лицом, науровне глаз, и постоянно обороняться. Мной овладевал страх. Эрик былдействительно великолепным бойцом. Если бы я не так его ненавидел, я бы имвосхищался.

По мере того как я продолжал отступать, меня все большесковывали страх и сознание того, что такой соперник мне не по силам. Я не могего одолеть. Во всем, что касалось фехтования, Эрик был, безусловно, болееопытным и умелым. Я выругался, но и это не помогло. Я попробовал провести ещетри хитрые, прямо-таки изощренные атаки… Все они не удались. Он парировал любойвыпад и упорно продолжал давить на меня, заставляя отступать.

Не то чтобы я был плох, нет. Я чертовски хорошийфехтовальщик. Просто он был еще лучше.

Я услышал, что в зале за стеной поднялась суматоха. Видимо,подоспели приспешники Эрика. Так что если он сам не убьет меня в ближайшее время,то они это сделают определенно скорее всего стрелой из арбалета.

Его правая рука сильно кровоточила. Эрик по-прежнему твердодержал меч, но мне вдруг показалось, что при иных обстоятельствах, даже ведяоборонительный бой, я мог бы просто измотать его, прежде всего потому, что онранен и потерял много крови. Потом можно было бы попробовать пробиться сквозьего защиту, когда он начнет уставать…

Я выругался сквозь зубы, а Эрик рассмеялся.

— Ты глупо поступил, явившись сюда, — сказал он.

Я продолжал отступать, только теперь к двери. Когда Эрикпонял, что я задумал, было уже поздно. Признаться, рискованный план: у двери неоставалось ни малейшего пространства для маневра или отступления. Но риск былвсе же лучше неотвратимой гибели.

Левой рукой я ухитрился быстро задвинуть засов на двери,сама ее створка была тяжелой и прочной. Прислужникам Эрика понадобитсянекоторое время, чтобы ее выбить и войти в библиотеку. Правда, за этот фокус ярасплатился раной в плечо. Но это было левое плечо, моя правая рука с клинкомоставалась невредимой.

Я улыбнулся. Хорошая мина желательна при любой игре.

— Может быть, это ты поступил глупо, явившись сюда? Тыуже понемногу теряешь темп, не так ли? — И я внезапно начал яростнуюатаку.

Он успешно парировал мои удары, но все-таки вынужден былотступить шага на два.

— Тебя убьет твоя же рана, — продолжал я. —Ты постепенно слабеешь. Рука уже не так хорошо держит меч…

— Заткнись! — рявкнул Эрик, и я понял, что егоброня наконец дала трещину. Мои шансы явно увеличивались. Я усилил нажим,вложив в атаку последние силы; долго мне так не выдержать.

Но Эрик об этом не догадывался.

Я все-таки заронил в его душу семена страха, и теперь оннепрерывно отступал под моим яростным напором.

В дверь уже вовсю стучали, однако пока об этом можно было недумать.

— Сегодня я одолею тебя, Эрик. Я уже не тот, каким былраньше, я стал сильнее. А ты к тому же ранен, братец.

Я видел, как в глазах Эрика мелькнул страх, как страхпостепенно разлился по его лицу. Изменилась и его тактика: он ушел в глухуюоборону, отступал при каждом моем выпаде. И он не притворялся, я был в этомуверен. Мой блеф явно попал в цель. На самом-то деле он всегда фехтовал болееумело, чем я. А может быть, я просто внушил себе эту уверенность в егонепобедимости? И Эрик всеми силами мою уверенность поддерживал? Что, если я всеэто время сам себя обманывал? Может быть, я вовсе не хуже его? Может быть. Явдруг ощутил странный прилив сил. И повторил тот же трюк, который в началенашего поединка принес мне успех. И опять мне удалось его ранить; снова на рукеего появилась кровь.

— Глупо с твоей стороны, Эрик, дважды попадаться наодну и ту же уловку, — улыбнулся я.

Он вновь отступил и загородился большим креслом. Некотороевремя мы обменивались ударами над спинкой.

— Мои люди наверняка уже пошли за топорами, —сказал Эрик, задыхаясь. — Сейчас вышибут дверь.

Я продолжал улыбаться. Все еще улыбаясь, я произнес:

— Ну, несколько минут это все же займет. Более чемдостаточно, чтобы покончить с тобой. Ты ведь едва парируешь мои удары, а кровьтвоя все вытекает! Посмотри-ка!

— Заткнись!

— К тому времени как они вышибут дверь, в Амбереостанется только один принц. Но не ты, Эрик!

Тогда он схватил левой рукой несколько книг с ближайшейполки и швырнул в меня. Одна попала мне в лицо, остальные полетели на пол. Ноон не воспользовался и этой возможностью, чтобы атаковать меня, а бросилсячерез всю комнату к небольшому стулу, схватил его и зажал в левой руке как щит.Затем забился в угол, прикрываясь этим «щитом» и выставив перед собой клинок.

За стеной вновь послышался шум: в дверь ударили топорами.