– Меня это не пугает, мистер Форрестье, – спокойнопроизнес Билл, твердо глядя ему в глаза. – Думаю, посол Стивенс сумеет заменя постоять. Впрочем, не стоит ему сражаться вместо меня. С Изабель мы простодрузья, причем уже давние. Уверяю вас, что она не позволила себе ничего такого,что могло бы вызвать ваше недовольство. – Не считая поцелуя в машине, ноГордону об этом знать не обязательно. – Я очень о ней беспокоюсь. Вамисключительно повезло. Она замечательная женщина, и я не меньше вашего хочу,чтобы она выжила, может быть, даже больше. Вот я и пытаюсь хоть чем-то ейпомочь – поговорить с ней, побыть рядом, просто пожелать ей выздоровления.

– Оставьте ее в покое. Вы и так ее чуть не убили. Чтовы с ней делали в машине в такой час? Неужели вы не понимаете, как этовыглядит? Дав себя сфотографировать папарацци, вы выставили дураком и себя, именя. Наверное, вы надеялись, что все обойдется, так вот, не обошлось. Так чтолучше держитесь подальше и от ее палаты, и от нашей жизни. Скандал с вашимучастием никому не нужен.

– Никакого скандала с моим участием быть неможет! – резко возразил Билл.

– Я в этом не уверен. В любом случае я запрещаю вампосещать ее палату. Я ясно выразился?

– Почему вы ее так ненавидите? – тихо спросилБилл, когда Гордон уже подошел к двери. Тот замер на месте, затем медленноповернулся.

– Вы что, сошли с ума? Я вовсе ее не ненавижу. Она же мояжена. Зачем тогда, по-вашему, я здесь?

– А что вам остается? Как иначе делать вид, будто еесудьба вас заботит? Мы оба знаем, почему вы здесь. Вы просто соблюдаетеприличия. Судьба Изабель вас абсолютно не волнует, Форрестье, и я сильносомневаюсь, что вообще когда-либо волновала.

– Вы сукин сын! – прорычал Гордон и выбежал задверь. Его не оставляла мысль, что о его отношении к жене Билл мог узнатьтолько от самой Изабель. Что еще ему известно об их семейной жизни? Наверное,немало.

Билл все еще находился под впечатлением своей перепалки сФоррестье, когда его пришли навестить Синтия и девочки. Оливия и Джейн побывалив магазинах, где накупили кучу всякой ерунды, Синди же тем временем гуляла водиночестве, размышляя над их разговором. В присутствии дочерей о разводе неупоминалось – еще слишком рано. Когда наступило время ужина, Оливия накормилаего с ложки. Билл пытался есть самостоятельно, но мешал громоздкий зажим нашее.

– Что сказал доктор? – уже перед уходом тихоспросила Синтия.

– Что тебе лучше держаться подальше, – прошепталон в ответ, и глаза жены снова наполнились слезами. – Да нет, я шучу. Онговорит, что если буду много работать, то смогу частично восстановить функциюног. Перспектива довольно интересная. Кто знает? Может, случится чудо, и ясмогу ходить. – Он все еще надеялся, хотя ситуация надежды невнушала. – Терапию и реабилитацию всерьез начнут через три недели – онихотят, чтобы все как следует зажило.

– Ты можешь этим заняться дома, – мягкопроговорила она, все еще веря, что со временем он смягчится.

– Не знаю. Посмотрим, – неопределенно промолвилон, не желая продолжать эту тему в присутствии дочерей. – А как насчеттебя? Когда ты собираешься домой? Ты об этом уже думала? – У Билла былподавленный вид – тяжелое утро не прошло для него бесследно.

– Девочки хотят остаться еще на неделю. Если с тобойвсе будет в порядке, я, пожалуй, съезжу с ними на несколько дней в Париж, апотом вернусь к тебе. – Она бросила на него умоляющий взгляд, однако Биллдержался твердо. Он ни о чем не сожалел, считая, что так будет лучше для нихобоих.

– Не надо, – мягко сказал он. – Со мной всебудет прекрасно. Ты должна уехать вместе с девочками. Ты же собираласьнавестить своих родителей в Мэне. Я все равно скоро вернусь в Штаты. – Емумногое предстояло сделать. Нужно будет найти подходящее медицинское учреждение,где он смог бы провести ближайшее время, а потом найти жилье. Но пока об этомрано даже думать. В первую очередь надо сообщить Оливии и Джейн об их решении.И сделать это непременно вместе с Синтией, чтобы дочери поняли: мать и отецостаются друзьями. Для Билла это многое значило, да и для них наверняка тоже.

Жена с девочками отправились в гостиницу, а Билл всю ночьпролежал без сна. Ему хотелось снова увидеть Изабель, но он не желал рисковать,поскольку Гордон мог еще оставаться в городе. Да и в любом случае Билл сегодняслишком устал. День выдался очень тяжелым. За этот день он узнал, что скореевсего больше не сможет ходить, что, возможно, когда-нибудь вернется к занятиямсексом, он видел Изабель, имел стычку с ее мужем и сообщил своей жене, чтохочет развестись. Даже на фоне аварии, которая так радикально все изменила, этисобытия трудно было назвать мелкими.

Гордон Форрестье улетел в Париж рано утром в понедельник. Передотъездом в аэропорт он позвонил в больницу и вновь услышал, что изменений поканет. Все вещи Изабель он забрал с собой, решив, что в ее нынешнем состоянии ейничего не понадобится. Пролетая над Ла-Маншем, Гордон думал о том, что за времяего пребывания в Лондоне ничто так и не прояснилось. Врачи по-прежнему незнали, придет ли Изабель в сознание, умрет или так и останется лежать в коме.То, что через пять дней после аварии она все еще оставалась жива, было хорошимпризнаком, причем каждый новый день прибавлял ей шансов, но состояние еепо-прежнему считалось критическим. Когда самолет приземлился в парижскомаэропорту имени Шарля де Голля, Гордон пришел к выводу, что придется сообщитьдетям о случившемся. Надеясь на улучшение, он откладывал этот разговор со дняна день, но теперь понял, что никакого улучшения в ближайшее время непредвидится. Выкручиваться и дальше он не мог. Софи уже достаточно взрослая,чтобы знать правду, а Тедди волей-неволей придется с ней столкнуться. Считая,что сестра сможет как-то его утешить, Гордон собирался поговорить с ним оматери после возвращения Софи из Португалии – чтобы она поддержала брата. Емусамому никогда не приходилось выполнять подобную миссию, он даже непредставлял, с какого бока за это взяться, тем более что с сыном он практическине общался.

Отдав водителю такси чемоданы, свой и Изабель, Гордон сновавспомнил дерзкого американца и произошедшую между ними стычку. Его все ещевозмущала наглость Робинсона, позволившего себе осведомиться, почему он,дескать, ненавидит свою жену. Не посвященному в их жизнь человеку такое бы и вголову не пришло, так что Гордон склонялся к мысли, что с Биллом поделиласьсвоими мыслями Изабель. На самом деле он не питал к ней ненависти. Она простоперестала для него существовать после рождения Тедди. В его сознании она быланеотделима от всех последующих ужасов. С его точки зрения, Изабель из его женыпревратилась в сиделку Тедди.

Возможно, мысль о том, что он якобы ее ненавидит,оправдывала в глазах Изабель ее связь с Биллом или, по крайней мере, флирт.Если они действительно были вместе в «Аннабелз», как утверждают газеты, то ихотношения вовсе не так невинны и Билл Робинсон лжет. В голове Гордонапо-прежнему крутились сотни вопросов, но толку-то… Билл Робинсон явно несобирался ничего ему рассказывать. Ситуация раздражала Гордона, хотя вряд лиможно было называть это ревностью: уже много лет он не чувствовал к Изабель ниромантического, ни сексуального влечения.