– Мне кажется, я все-таки не стану адвокатом. – Ееслова прозвучали как шутка, и он рассмеялся.

– Кем же вы тогда станете, мисс Барклай? Будете метитьв президенты?

– Может быть, я просто выйду за него замуж.

Он посмотрел на нее и сказал уже почти серьезно:

– Да, это как раз подойдет тебе.

– А ты не хотел бы когда-нибудь стать президентом,мистер Хилл?

Он почувствовал себя ужасно неловко, поняв, какой оборотпринял их разговор, но, продолжая улыбаться, покачал головой, поигрывая бокаломс лимонадом. Да, она сильная девушка, и все те, кто ее окружал, любили власть.С такими людьми долго не поиграешь. В какой-то мере Спенсер даже испугался.Внутри, под бесстрастной оболочкой, которую он надел специально для нее,скрывалась нежная и чувствительная душа, его больше заботили другие вещи,такие, о которых никто из Барклаев никогда даже не мечтал.

– Стать президентом никогда не было моим страстнымжеланием.

– Ну хотя бы сенатором. Ты был бы просто неподражаем нагосударственной службе.

– Почему ты так думаешь?

– Ты любишь людей, привык много работать, честен иоткрыт, и потом у тебя привлекательная внешность. – Она опять улыбнулась. –Тебя окружают именно те люди, которые могут многое.

Он не был уверен, что ему пришлись по душе ее последниеслова, поэтому он ничего не ответил, а только задумчиво посмотрел на океан. Онвдруг удивился, как далеко зашли их отношения. Может быть, его приезд вПалм-Бич был ошибкой? Но теперь слишком поздно что-то менять. Через два дня онулетит в Нью-Йорк и, может быть, перестанет встречаться с ней хотя бы накакое-то время. Она внимательно наблюдала за ним, пока он все это обдумывал, и,не выдержав, рассмеялась:

– Не нервничай так, Спенсер. Я вовсе не собираюсь братьтебя в оборот. Я просто говорю что думаю.

– Иногда ты выражаешься очень странно, Элизабет. У менятакое чувство, что ты всегда добиваешься того, чего хочешь. Я имею в виду, чтоэто происходит именно всегда. – А он не хотел, чтобы это случилось. Во всякомслучае, не сейчас. Сейчас он не испытывал к ней чувств, достаточных для этого.И ему казалось, что вряд ли когда-нибудь будет испытывать их. Они – хорошиедрузья. Но этого мало, они очень разные.

– А чего я хочу такого, чего не хочешь ты?

– Ничего, но знай, что если окружающие согласны стобой, то это еще не значит, что они хотят того же, чего хочешь ты. – Он сказалэто спокойно, и она испытующе посмотрела на него.

– А чего же хотят окружающие? – Она задала вопрос такпрямо, что он даже вздрогнул.

– Почему бы нам не искупаться? – Ему не хотелосьотвечать ей. Он не был готов сказать ей то, что она хотела бы от него услышать.Он все еще лелеял мечту о девушке, которая нуждалась в нем, которая была самамягкость, доброта и нежность. В Элизабет были эти качества, но в оченьнебольшом количестве. Зато в ней было нечто другое. И с этим другим он не могдо конца смириться.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Он уже встал, и она смотрела на него снизу вверх. И онпонял, что не сможет уйти от ответа. Ему ничего не оставалось делать, каксказать ей правду. Проигнорировать ее вопрос Элизабет не позволила бы никому. Ауж тем более Спенсеру.

– Я еще не знаю.

Она кивнула, как бы размышляя над его словами, а потом сновапосмотрела ему прямо в глаза:

– Мне кажется, из нас с тобой получилась бы отличнаякоманда. У нас есть сила и ум, и мы могли бы сделать что-нибудь интересное. –Она сказала это деловым тоном, что подействовало на него угнетающе.

– Например, что? Создать корпорацию?

– Может быть. А может, заняться политикой. Или простобыть как Иэн и Сара.

– С их лошадьми и друзьями, их охотой и всеми этимиклубами и с ее фамильным замком? Элизабет, – он снова сел и посмотрел на нее, –я не такой, как они. Я хочу от жизни совсем другого.

– Чего же? – Она казалась слегка удивленной.

– Например, я хочу, чтобы у меня были дети. Ты ведьникогда даже не думала об этом, правда?

Она действительно выглядела изумленной, дети никогда для неене имели никакого значения.

– Мы можем их завести – как драгоценности, или лошадей,или капиталовложения. – Из ее уст это прозвучало как нечто, что можноотодвинуть на задний план. – Но ведь в жизни существует масса других, болееважных вещей.

– Например, что? – спросил он, все еще поражаясь тому,как она смотрит на вещи. – Что может быть важнее, чем дети?

– Не будь таким глупым, Спенсер. Достичь чего-нибудь,сделать открытие, занять какой-нибудь важный пост.

– Как твой отец? – Это был чуть ли не вызов, но она непоняла этого.

– Ну да. Ты можешь в один прекрасный день оказаться наего месте. Если, конечно, захочешь.

– Вся беда в том, – он угрюмо посмотрел на нее, – что яне уверен, что хочу этого. Это-то ты можешь понять?

– Да, – она медленно кивнула, – я думаю, ты простобоишься. Ты боишься пойти по стопам своего брата. Но ты не он, Спенсер, ты –это ты. И для тебя существуют прекрасные возможности, если только захочешьвоспользоваться ими.

Но он еще сомневался, стоит ли использовать эти возможности.Однако с другой стороны, он не хотел всю жизнь проработать над составлениемзакладных для Андерсона, Винсента и Соброка. Но тогда кем же он станет, когда«вырастет»? Он все еще не знал, чем собирается заняться в будущем.

– Я хочу сделать правильный выбор.

– Я тоже этого хочу. Но мне виднее, чем тебе.

– Ну почему ты так уверена? Тебе всего двадцать лет! Тыеще ни черта не смыслишь в жизни! – Он вдруг разозлился. Если разобраться, онаделала ему предложение, и это звучало так, будто она предлагала ему купитьсобственность, как дом, или машину, или что-то подобное. И ждала от негоответа, решится ли он в конце концов совершить эту покупку или нет. Но оноткажется от нее и вряд ли когда-нибудь изменит свое решение. Он не любит ее.

– Я знаю о жизни гораздо больше, чем ты думаешь. Вовсяком случае, я в отличие от тебя знаю, к чему стремлюсь.

– Может быть, ты и права. – Он снова поднялся ипосмотрел на океан. – Пойду поплаваю.

Он вошел в воду, и, когда появился на берегу через полчаса,она не стала возобновлять разговор. Но и того, что она сказала, былодостаточно, чтобы шокировать его. После этого он старался не говорить ничего,что она могла бы понять неправильно. В день его отъезда Элизабет зашла кСпенсеру в комнату и внимательно посмотрела ему в глаза. Он почувствовал себякак загнанный кролик.

– Я просто хочу, чтобы ты знал – я люблю тебя.