Что касается Анджелы Уоррен, то хотя она и была с детстваобезображена и, по-видимому, должна была страдать от этого, Пуаро в ней увиделчеловека сильного духом и закаленного борьбой с обстоятельствами и самим собой.Некогда озорная школьница превратилась в волевую, умную, целеустремленную,энергичную женщину. Она явно преуспевала и наслаждалась своими научнымиуспехами.

Впрочем, она не относилась к типу женщин, которому Пуароотдавал предпочтение. Ему нравились женщины более яркие и менее суровые.

На этот раз ему легко удалось подойти к цели своего визита.Не было надобности ни в каких хитростях: он просто сказал Анджеле Уоррен освоей встрече с Карлой Лемаршан. Суровость сошла с лица Анджелы, и оно выражалотеперь только уважение и одобрение.

– Маленькая Карла здесь? О, как я хотела бы ее видеть!

– Вы потеряли с ней связь?

– Почти совсем. Я была подростком, когда она уехала вКанаду, и я сказала себе, что не пройдет года или двух, как она нас забудет. Впоследние годы мы лишь изредка обменивались подарками к Рождеству… Это былаединственная связь между нами. Мне казалось, что она полностью ассимилироваласьв Канаде и что будущее ее там. И я считала, что, наверное, оно и к лучшему,принимая во внимание известные обстоятельства.

– Конечно, так можно было предполагать. Смена имени, сменаобстановки, новая жизнь. Но, видите, не всегда все легко удается. – И Пуарорассказал о помолвке Карлы, о ее открытии, сделанном в зрелом возрасте, имотивах ее приезда в Англию.

Анджела выслушала его спокойно. Когда Пуаро закончил, так жеспокойно сказала:

– Браво, Карла!

Пуаро удивленно вздрогнул. Впервые он встречал подобнуюреакцию.

– Вы одобряете ее действия, мадемуазель Уоррен?

– Конечно. И желаю ей удачи. Я сделаю все, что в моих силах,чтобы помочь ей. Я чувствую себя виноватой, что сама не отважилась сделать это.

– Следовательно, вы считаете, что есть возможность доказатьневиновность ее матери?

Анджела Уоррен сказала твердо:

– Разумеется. Кэролайн не убивала мужа. Я всегда это знала.

Эркюль Пуаро проворчал:

– Вы меня в самом деле поражаете, мадемуазель. Все другие, скем я беседовал…

Анджела неожиданно прервала его:

– Вы не должны никого слушать. Понятно, косвенныедоказательства весьма убедительны. Мое же личное убеждение основано на знании –я хорошо знала свою сестру и уверена – Кэролайн не могла никого убить.

– Может ли кто-либо говорить с уверенностью о другом человеке?

– Наверное, нет… В большинстве случаев. Я согласна, чточужая душа – потемки. Однако в случае с Кэролайн есть особые мотивы, в которыхя могу разобраться лучше, чем кто-либо иной. – Она коснулась рукой шрама. – Вывидите… Вы, наверное, слыхали об этом?

Пуаро кивнул головой.

– Это сделала Кэролайн. Поэтому я уверена, я знаю, чтоКэролайн не убивала.

– Это не очень-то убедительный аргумент для большинства.

– Наоборот. Кажется, это даже было использовано противКэролайн. Как доказательство, что у нее жестокий, необузданный характер. Исходяиз того, что она причинила мне зло, когда я была ребенком, эти доморощенные«психологи» пришли к выводу, что она также способна отравить неверного мужа.

Пуаро сказал:

– Я, во всяком случае, вижу здесь разницу. Внезапный приступнеудержимого гнева совсем не доказательство того, что этот человек выкрадет яд,чтобы потом использовать его в своих целях.

Анджела Уоррен отрицательно махнула рукой:

– Я не то хотела сказать. Представим себе, что вы человеквесьма любезный и добрый, но в то же время склонный к сильным проявлениямревности. И еще представим, что в такие моменты жизни, когда труднее всего себяконтролировать, вы были на грани безумия – такого сильного, которое моглопривести к убийству. Подумайте об ужасном потрясении, об угрызениях совести,которые вас охватят. А если к тому же быть такой впечатлительной особой, какойбыла Кэролайн, то угрызения совести не покинут вас никогда. Ее, по сути, ониникогда и не оставляли. Я не думаю, что в то время я понимала все это, нотеперь – да, понимаю. Кэролайн всегда и неотступно преследовала мысль, что онаменя изуродовала. Эта мысль мучила ее, влияла на все поступки, и именно этимобъясняется ее поведение по отношению ко мне. Половина ее ссор с Эмиасом былаиз-за меня. Я ее ревновала и зло шутила над ним. Однажды я ему накапалавалерьянки в пиво. В другой раз подсунула ежа в постель. Но Кэролайн всегдабрала меня под защиту.

Мисс Уоррен остановилась, потом продолжала:

– Конечно, это было очень плохо. Я стала чрезвычайноизбалованной. Но не будем отклоняться от темы. Мы говорили о впечатлении,которое произвел на Кэролайн ее поступок. Результатом этого злого поступка былото, что у нее появилась на всю жизнь ненависть к любому акту насилия. Онастрого следила за собой, все время боясь, чтобы подобное не повторилось. У неебыли свои методы защиты. Один из них – экстравагантная речь. Ей казалось (ипсихологически, наверное, она полностью права), что резкие высказывания не дадутвозобладать резкости в поступках. По опыту она убедилась, что этот метод вполнеподходит. Поэтому можно было услыхать, как, например, Кэролайн говорила: «Мнебы хотелось разрезать такого-то на куски и варить его в масле». Случалось, онаговорила мне или Эмиасу: «Если ты будешь и дальше действовать мне на нервы, яубью тебя». Они часто ссорились с Эмиасом, у них постоянно возникалинелепейшие, самые абсурдные и ужасные споры.

Эркюль Пуаро согласился:

– Да и свидетели во время процесса говорили, что жили оникак собака с кошкой.

– Вот в этом-то и состоит самая обманчивая сторона всехпоказаний. Конечно, Эмиас и Кэролайн ссорились, говорили друг другуоскорбительные и жестокие вещи, однако никто не попытался понять, что имнравилось ссориться. Именно так. Это был стиль их жизни. Оба обожали драмы,эмоциональные сцены. Большинство людей их избегает, жаждет покоя, но Эмиас былхудожник, ему нравилось кричать, угрожать и вообще быть грубым и злым. Эмиаспринадлежал к той категории людей, которые, не находя запонку, с крикомпереворачивают весь дом. Возможно, это звучит удивительно, я понимаю, нонепрерывные раздоры и примирения были для них своего рода развлечением. Если быменя не заставили уехать и позволили дать показания, я рассказала бы все это.Хотя не думаю, чтобы кто-то поверил мне. К тому же в то время это не былонастолько ясно для меня, как теперь! Мне это было известно, но я ещенедостаточно все осознала и не готова была высказать. – Она посмотрела Пуаропрямо в глаза. – Вы понимаете, что я хочу сказать?