Он пристально поглядел на Бесона.

«Ты меня понял?»

«Да, — сказал Бесон и добавил, — мой господин».

«Ты дашь мне бумагу, перо и чернильницу?»

«Да».

«Подойди».

С некоторыми колебаниями Бесон подошел к нему. Запахтюремщика был тошнотворен, но Питер не отстранился. Запах преступления, вкотором его обвинили, отбивал все остальные.

«Прошепчи мне на ухо», — тихо сказал он.

Бесон недоуменно моргнул:

«Что, мой господин?»

«Номер».

Немного подумав, Бесон сделал это.

Один из стражников принес Питеру письменные принадлежности,которые тот просил. Поглядев на узника опасливым взглядом уличного, частопинаемого кота, он поспешил уйти, боясь испытать на себе то, что досталосьБесону.

Питер, сидя у окна, смотрел на зажигающиеся внизу огнигорода и слушал свист ветра.

«Уважаемый главный судья Пейна», — написал он и остановился.

«Скомкаешь ли ты это письмо, не читая, и швырнешь в огонь?Или прочитаешь и посмеешься над дурачком, который убил отца и теперьосмеливается что-то просить у главного судьи королевства? Или вникнешь в моюпросьбу и догадаешься, что я хочу сделать?»

Настроение у Питера было хорошее, и он, подумав, ответил«нет» на все три вопроса. Такой человек, как главный судья, скорее представитсебя танцующим в голом виде при луне на площади Иглы, чем допустит мысль обэтом. «К тому же я прошу такую малость, — с улыбкой подумал Питер. — Надеюсь,он так и подумает».

Он окунул перо в чернила и начал писать.

Следующим вечером, после того, как пробило девять, дворецкийАндерса Пейны отворил дверь на непривычно поздний стук и недоуменно уставилсяна стоящего на пороге главного тюремщика. Арлен — так звали дворецкого, —конечно, видел Бесона раньше, но сейчас не узнал его. На лице тюремщика игралакрасно-желто-фиолетовая радуга. Левый глаз понемногу открылся, но до сих порпоходил на щелку. Вечерний гость настолько напоминал уродливого призрака, чтоАрлен попытался захлопнуть дверь перед самым его носом.

«Подожди, — промычал Бесон. — У меня письмо для твоегохозяина».

Дворецкий снова попробовал захлопнуть дверь. Распухшее лицонезнакомца пугало его. Может, это тролль из северных краев. Говорили, чтопоследний из этого дикого племени умер или был убит еще в незапамятные времена,но кто знает…

«Я от принца Питера, — сказал Бесон. — Если ты не пустишьменя, твой хозяин рассердится».

Арлен задумался. Если этот тип пришел от Питера, он, должнобыть, тюремщик. Но…

«Ты не очень-то похож на Бесона», — сказал он.

«Ты тоже не очень-то похож на своего отца, но это неудивительно, потому что я знал твою мать, — тролль оскалился и просунул в щельсмятый конверт. — Вот, возьми, я подожду. Можешь закрыть дверь, хоть здесь ичертовски холодно».

Арлена это не интересовало. Он не собирался пускать эточудовище в дом, будь на улице хоть двадцать градусов мороза. Он взял конверт,закрыл дверь, запер ее, потом вернулся и запер на второй оборот.

Пейна сидел у себя в кабинете, смотрел на огонь и думал.Томаса короновали всего полмесяца назад, а главному судье уже было не по себе.Флегг. Всему виной Флегг. Он получил гораздо больше власти, чем при Роланде.Тот был хотя бы мужчиной, хоть и тугодумом; а Томас всего-навсего мальчик, иПейна боялся, что Флегг скоро начнет править королевством от его имени. Этобыло плохо для королевства… и еще хуже для Андерса Пейны, который никогда нескрывал своей нелюбви к чародею.

В кабинете, перед очагом, было тепло и уютно, но Пейна всеравно чувствовал холод. Холодный ветер, дующий неведомо откуда и грозящийснести все…

Почему, Питер? Почему ты не мог подождать? И почему ты,казавшийся таким прекрасным, как румяное яблоко, оказался гнилым внутри?Почему?

Пейна не знал этого… и не признавался себе в том, что до сихпор сомневается, так ли Питер прогнил.

В дверь постучали.

Пейна вскинул голову и сердито крикнул:

«Входи! И лучше с добрыми вестями!»

Вошел сконфуженный почему-то Арлен с конвертом в руке.

«Ну?». «Мой, господин… там человек… во всяком случае, онпохож на человека… лицо у него распухло, будто его сильно избили… и он…»

«Ну и что? Ты же знаешь, я не принимаю так поздно. Скажиему, пусть катится к черту!»

«Он утверждает, что он Бесон, мой господин, — Арлен ещебольше сконфузился. — Принес вот это. Говорит, что это письмо от принцаПитера».

Сердце Пейны при этих словах подпрыгнуло, но он лишь грознопоглядел на дворецкого:

«Ну и что же?»

«Я не знаю, мой господин, — Арлен полностью потерял своюобычную выдержку. Раньше Пейна думал, что он сохранил бы ее даже в логовеогнедышащего дракона. — Я думал…»

«Так это Бесон, болван?»

Арлен облизал губы — неслыханно!

«Может быть, мой господин… он немного похож, но оченьопухший. Я… мне кажется, он напоминает тролля» — выложил он итог своихраздумий, пытаясь скрасить его беспомощной улыбкой.

«Это Бесон, — подумал Пейна. — Это Бесон, и Питер каким-тообразом избил его и заставил передать мне письмо. Таких можно заставить толькобитьем».

Внезапно Пейну охватило странное чувство — его будто завелив темную пещеру и вдруг в темноте блеснул луч света.

«Давай письмо», — приказал он.

Рука Арлена дрожала. Это тоже было что-то новое.

Он позволил дворецкому дойти до двери, как опытный рыболов,приспускающий леску, потом окликнул.

Арлен резко повернулся.

«Никаких троллей нет. Разве мать тебе не говорила?»

«Говорила», — с сомнением подтвердил Арлен.

«Она умная женщина. Впусти старшего тюремщика. Пусть посидитна кухне. Я не желаю его видеть, от него воняет. Но ночь холодная, впусти егопогреться», — Пейна заметил, что со дня смерти Роланда все ночи были холодными,как бы возмещая жар, сгубивший старого короля.