«Нет, она просто ангел, – подумал молодой человек, всебольше влюбляясь в нее. – Она – сама прелесть». Всем своим видом он показывал,что внимательно слушает ее.

– Знаете, я думала, что эти разговоры о привидениях –глупость. Но вот четыре дня назад… Мсье, уже четыре ночи подряд я вижу один итот же сон. Вижу женщину, как она стоит, высокая, белокурая, изумительнокрасивая. В руках у нее голубой фарфоровый кувшин. Она чем-то сильно огорчена,но тем не менее протягивает мне кувшин, как бы побуждая меня что-то с нимсделать. Но, увы! Она не может говорить, и я… я не знаю, о чем она спрашивает.Все это мне снилось первые две ночи, но в предпоследнюю ночь я увидела нечтодругое, И женщина, и кувшин исчезли, а я внезапно услышала, как она вскрикнула;я знаю, это ее голос. О, мсье! Слова, которые у нее вырвались, как раз те, окоторых вы мне говорили в то самое утро: «Убивают! Помогите, убивают!» Япроснулась в холодном поту. Это какой-то кошмар. Я подумала, что все это простослучайно. Но прошлой ночью мне опять приснился сон и снова все повторилось.Мсье, что же это такое? Вы же тоже это слышали! Что нам делать?

На лице у Фелиции застыло испуганное выражение. Она сильностиснула свои маленькие руки и широко открытыми глазами смотрела на Джека, какбы ожидая поддержки. А он, хоть и был поражен ее рассказом, сделал вид, чтосовсем не взволнован.

– Ничего, мадемуазель Маршо, не надо волноваться. Я знаю,что вам следует сделать, если вы не возражаете. Повторите свой рассказ моемудругу доктору Левингтону, который проживает здесь же.

Фелиция с готовностью приняла это предложение, и Джек тут жеотправился на поиски Левингтона. Он вернулся вместе с ним через несколькоминут.

Когда Джек предварительно ввел Левингтона в курс событий,доктор испытующе поглядел на девушку. Уже после нескольких фраз она немногоуспокоилась, и доктор внимательно выслушал ее рассказ.

– Очень любопытно, – произнес он, когда она закончила. – Авы рассказали об этом вашему отцу?

Фелиция покачала головой:

– Мне не хочется беспокоить его. Он все еще очень болен… –Ее глаза наполнились слезами. – Я стараюсь оберегать его от всего, что могло быего разволновать.

– Понятно, – мягко произнес Левингтон. – Я рад, что выпришли к нам, мадемуазель Маршо. Ведь с Хартингтоном там случилось нечтоподобное. Теперь, мне кажется, мы напали на след. Больше вы ничего не хотитемне сказать?

Фелиция резко повернулась на стуле:

– Конечно! Какая же я глупая? В этом-то как раз «соль» всейистории. Взгляните, мсье, что я обнаружила за одним из шкафов.

Она протянула им несколько грязноватый лист рисовальнойбумаги, на котором художник небрежно исполнил акварелью портрет молодой женщины.И хотя это были какие-то мазки, наброски, но сходство тем не менее былопоразительным. С рисунка на них смотрела высокая белокурая женщина сутонченными неанглийскими чертами лица. Она опиралась о стол, на котором стоялголубой кувшин.

– Удивительно, – пробормотал Левингтон. – Ключ к разгадкетайны, наверное, в этом самом голубом сосуде. Сдается мне, он похож накитайский кувшин, причем, скорее всего, старинный. Кажется, на него нанесеннепонятный рельефный узор.

– Да, это китайский фарфор, – уверенно заявил Джек. – Явидел почти такой же в коллекции моего дяди. Вы знаете, он большой знатокстарины, собирает китайский фарфор, и я, помню, обратил внимание на этоткувшин.

– Китайский кувшин… – задумчиво разглядывал рисунокЛевингтон. Минуты две он сидел молча, погрузившись в свои мысли, затем вдругрезко поднял голову, озорной огонек засверкал в его глазах. – Хартингтон,сколько времени этот кувшин находится у вашего дяди?

– Сколько времени? Да я точно не знаю.

– Вспомните, он купил его недавно?

– Не знаю. А вообще, дайте подумать. Я сам не очень-тоинтересуюсь фарфоровой посудой, но теперь припоминаю, как он показывал мне своинедавние приобретения, и этот кувшин, по-моему, был среди них.

– Не более чем два месяца назад?… Тернеры как раз уехали изкоттеджа два месяца назад.

– Да, думаю, что это так.

– Скажите, ваш дядя бывает хоть изредка на сельскихаукционах?

– Да, он постоянно ездит на распродажи.

– Значит, не будет ничего невероятного, если предположить,что он купил этот фарфор на аукционе по распродаже вещей Тернеров. Странноесовпадение или, может быть, зов слепого провидения. Хартингтон, вам надо прямосейчас узнать у вашего дяди, когда он купил кувшин.

Настроение у Джека упало.

– Боюсь, что это невозможно. Дядя Джордж далеко наконтиненте. Я даже не знаю, куда ему написать.

– А сколько он еще будет отсутствовать?

– Ну, по крайней мере не меньше трех недель.

Наступило тягостное молчание. Возбужденный взгляд Фелициискользил с одного мужчины на другого.

– Но неужели ничего нельзя сделать? – с отчаянием произнеслаона.

– Да нет, кое-что придумать можно, – откликнулся Левингтон,пытаясь сдержать волнение. – Может быть, вам это и покажется необычным, но,думаю, все поставит на свои места. Хартингтон, вам надо взять этот самый кувшини принести его сюда. И если мадемуазель позволит нам, мы возьмем кувшин с собойи проведем ночь в коттедже.

Джек почувствовал, как мурашки поползли у него по спине.

– А что там может случиться? – с беспокойством спросил он.

– Не имею ни малейшего понятия, но уверен, что тайна будетраскрыта. Вполне возможно, что у кувшина есть двойное дно и внутри что-тоспрятано. Если ничего необычного не случится, мы проработаем свои собственныеварианты.

Фелиция всплеснула руками.

– Это же просто замечательно! – воскликнула она.

Глаза ее засветились. Но Джек вовсе не разделял ее восторга;затея эта вызывала у него некий испуг, но перед Фелицией он его не выказывал.Доктор же вел себя так, будто его предложение должны принять как само собойразумеющееся.

– Когда вы сможете взять кувшин? – спросила Фелиция,поворачиваясь к Джеку.

– Завтра, – ответил тот без особой охоты.

Да, с этим делом надо быстрее покончить, но только когда онвспоминал о безумном крике, взывавшем о помощи и преследовавшем его каждоеутро, то понимал, что не сможет так легко бросить это дело и совсем не думать ослучившемся. Поступить так было бы по меньшей мере жестоко.