— Буду делать заказ, — свистящим шепотом ответилаЛайма.

— Тогда я вам официанта подошлю, — пообещалметрдотель.

Лайма подумала, что, если она отправит официанта к Корнеевуи Женя начнет искать ее глазами, блондин обязательно обернется. Интересно,почему он не должен ее видеть? Тут как раз подошел официант, держа в опущеннойруке пустой поднос. У него был не менее индифферентный вид, чем у метрдотеля.

— Дайте мне это, — попросила Лайма. — Наминуточку.

— Нате, — ответил тот и протянул ей свое орудиетруда.

Поднос был круглый, увесистый и, когда она взяла его в руки,издал низкое «блямс». Она подняла его над головой, как спортивный судьятабличку с оценками, и немного постояла в таком положении. Корнеев не проявил кблестящей ресторанной утвари никакого интереса.

«Черт», — про себя ругнулась Лайма и совершила несколькорезких махов, как одалиска, обмахивающая опахалом своего господина.

Мощная струя воздуха взъерошила салфетки на соседнихстоликах. Идиот Корнеев даже не моргнул. Официант, наблюдавший за ней с постнымвыражением на лице, поинтересовался:

— Может, вы сядете?

— Может, и сяду, — сварливо ответила Лайма,возвращая поднос. — Дайте полотенце.

Он без слов отдал полотенце и пошел дальше.

Лайма выдвинула деревянный стул с изогнутой спинкой из-засоседнего столика и, крякнув, взгромоздилась на него, словно на постамент.Полотенце же использовала как белый флаг, выбросив его вверх. И приняласьполоскать в воздухе. Корнеев просто не мог не заметить ее немых призывов.

Но он не заметил!

— Это что у вас тут — танцы, стриптиз? —снескрываемым удовольствием спросил пожилой подвыпивший джентльмен, появляясь вдверях ресторанчика.

— С бабами по ночам просто беда, — вздохнулметрдотель, пристально поглядев на размахивающую полотенцем Лайму. —Накурятся всякой дряни и давай выделываться. Хорошо, если солонки не начинают вголовы метать.

— А какая цыпочка! — восхитился джентльмен. —Она одна?

Ответить метрдотель не успел — цыпочка опасно качнулась настуле, замолотила руками в воздухе и с невероятным грохотом повалилась на рядомстоящий столик, навсегда сметая его с лица земли. Близлежащие стулья брызнули встороны, как осколки снаряда. Шум поднялся такой, что из кухни высунулся поварс огромным тесаком в руке.

— Готова, — сказал метрдотель. — Счастье,если шею не сломала. — Он торопливо двинулся к месту происшествия, громковозвещая для всполохнувшихся посетителей: — Все в порядке, все под контролем!

Лайма лежала на спине в обломках мебели и смотрела впотолок. Там, наверху, две мухи играли в салочки, то присаживаясь на цветныеплафоны, то снова принимаясь гоняться друг за дружкой.

— Вам такси вызвать? — поинтересовался любезныйметрдотель, появившись в поле ее зрения и заслонив головой мух.

— Может, она себе что-нибудь сломала? —предположил пожилой джентльмен, который был не прочь угостить шальную блондинкурюмочкой коньяка.

— Шутите? — Метрдотель ухмыльнулся. — Этонормальные люди спотыкаются и ломают ноги. А с такими проходимками никогданичего не случается.

Лайма и в самом деле не покалечилась. Она сильно удариласькопчиком и оцарапала руку, но в целом чувствовала себя довольно сносно.Проворно поднявшись, она первым делом посмотрела на Кбрнеева.

Блондин ему что-то говорил, а он склонился над столом исосредоточенно писал ручкой в блокноте. Ручкой в блокноте! Это было что-тоневообразимое. Для записей Корнеев пользовался только подручными электроннымиприспособлениями и всегда носил в кармане микрокомпьютер. Вероятно, произошлонечто экстраординарное.

Блондин демонстрировал исполненный достоинства профиль,который мог бы украсить обложку солидного делового журнала. Этот человек был изтой же породы, что и Шаталов, поэтому Лайма почувствовала к нему невольнуюсимпатию. И тут же одернула себя: а вдруг он — убийца? Что, если Корнеев пришелв офис Абражникова и там наткнулся на этого типа? Тип заморочил ему голову ипод каким-то предлогом вывел на улицу?

На самом же деле все было наоборот.

* * *

Оставив Лайму в переулке, Корнеев скользнул за угол и,засунув руки в карманы, ленивым шагом, словно припозднившийся гуляка, двинулсяв сторону офиса Абражникова. Предчувствия у него были самые нехорошие, инепроглядная темнота за дверью их только усилила. Никто не покинет рабочееместо, погасив за собой свет, но не заперев замок. Внутри явно что-то не так.

Он достал из кармана мягкую тряпочку, которой протирал очки,и аккуратно взялся за ручку двери. Ею же нащупал выключатель и нажал наклавишу. И когда толкнул вторую, внутреннюю дверь, тоже открытую, в кабинетнеохотно влилось некоторое количество тусклого света от дохленькой лампы подпотолком. Внутри кабинета выключатель нашелся не сразу, но Корнеев все-такиотыскал его и зажег светильник под потолком.

Дурные предчувствия никуда не делись, а лишь усилились, и онвдруг обозлился на Дубняка. Это чужое поле деятельности! Включив его в составгруппы "У", Дубняк пообещал, что оперативное задание будет для негоединственным. Однако — дудки. Внезапно возникла угроза похищения Сандры Барр, игруппу бросили на новое дело. Все как будто забыли, что ему самое место ваналитическом отделе. А Дубняк вообще исчез невесть куда.

В офисе Абражникова тоже был компьютер, вернее, ноутбук. Онстоял на уголке стола с откинутой крышкой, похожий на огромный разинутый рот.Корнеев подался в его сторону… И увидел тело. Он, как и Лайма, мгновенноопознал Абражникова, но, в отличие от нее, не ударился в панику и не удрал сместа происшествия. Удостоверился, что хозяин кабинета в самом деле мертв, ипостарался больше не смотреть на него — только держал бедолагу в поле зрения.

Детектив был единственной ниточкой, которая могла вывестигруппу "У" на Сандру Барр. По крайней мере, других зацепок они так ине нашли. Если удрать, не попытавшись разжиться хоть какой-то информацией, навтором задании можно поставить большой жирный крест. Вероятно, теперь СандраБарр уж точно похищена, и за нее скоро потребуют выкуп. Вот тут-то Дубняк иобъявится…

Корнеев лучше всех знал, где и как может хранитьсяинформация. Первое, что он сделал, это отсоединил ноутбук от сети и, смотавшнуры, засунул его в большой кожаный портфель, стоявший возле стула. Туда жеполетели диски, дискеты, блокноты, ежедневник, несколько заполненных папок изящика стола, записная книжка и все, что так или иначе было похоже на накопительданных. Еще несколько папок он обнаружил на стеллаже — в них были десяткилистов, испещренных пометками, и Корнееву пришлось взять их под мышку, потомучто в портфель уже ничего не влезало.

И в тот момент, когда он, готовенький, подошел кзастекленной двери, та внезапно распахнулась, и на пороге нарисовался высокийпредставительный мужчина лет сорока пяти, светловолосый, с одной седой прядью вшевелюре. У него были чуть выкаченные глаза жидко разведенного синего цвета игубы, предназначенные для коротких сухих улыбок.