Я принял объяснения миссис Экройд в молчании и даже неспросил, зачем ей понадобилось действовать столь тайно.

– А почему вы оставили крышку открытой, – спросил я, – порассеянности?

– Мне помешали, – ответила миссис Экройд. – Я услышала шагина террасе и едва успела подняться наверх, как Паркер пошел отворять вам дверь.

– Вероятно, вы услышали шаги мисс Рассел, – задумчиво сказаля.

Миссис Экройд сообщила мне один крайне интересный факт.Каковы были на самом деле ее намерения в отношении серебряных редкостейЭкройда, это меня интересовало мало. Заинтересовал меня другой факт – то, чтомисс Рассел действительно должна была войти в гостиную с террасы.Следовательно, когда мне показалось, что она запыхалась, я был прав. Где же онабыла? Я вспомнил беседку и обрывок накрахмаленного батиста.

– Интересно, крахмалит ли мисс Рассел свои носовые платки? –воскликнул я машинально.

Удивленный взгляд миссис Экройд привел меня в себя, и явстал.

– Вам удастся объяснить все это Пуаро, как вы думаете? – стревогой спросила миссис Экройд.

– О, конечно! Без всяких сомнений.

Я наконец ушел, предварительно выслушав от миссис Экройддополнительные оправдания ее поступков.

Пальто мне подавала старшая горничная, и, внимательновглядевшись в ее лицо, я заметил, что глаза у нее заплаканы.

– Почему, – спросил я, – вы сказали, что в пятницу мистерЭкройд вызвал вас к себе в кабинет? Я узнал, что вы сами просили у негоразрешения поговорить с ним.

Она опустила глаза. Потом ответила неуверенно:

– Я все равно собиралась уйти.

Больше я ничего не сказал, но, открывая мне дверь, онанеожиданно спросила тихо:

– Простите, сэр, что-нибудь известно о капитане Пейтене?

Я покачал головой и вопросительно посмотрел на нее.

– Ему надо возвратиться, – сказала она. – Обязательно надовозвратиться. – Она подняла на меня умоляющий взгляд. – Никто не знает, где он?– спросила она.

– А вы? – резко спросил я.

– Нет. – Она покачала головой. – Я ничего о нем не знаю.Только… всякий, кто ему друг, сказал бы ему, что он должен вернуться.

Я помедлил, ожидая, что она добавит еще что-нибудь.Следующий вопрос был для меня полной неожиданностью:

– Как считается, когда произошло убийство? Около десяти?

– Да, полагают так. От без четверти десять до десяти.

– Не раньше? Не раньше, чем без четверти десять?

Я с любопытством посмотрел на нее; она явно хотела услышатьутвердительный ответ.

– Об этом не может быть и речи, – сказал я. – Без четвертидесять мисс Экройд видела своего дядю еще живым.

Она отвернулась, плечи ее поникли.

«Красивая девушка, – думал я, едучи домой, – оченькрасивая». Я застал Каролину дома и в отличном настроении: Пуаро снова посетилее и ушел незадолго до моего возвращения, и она порядком важничала.

– Я помогаю ему в этом деле, – объяснила она.

Я почувствовал тревогу. С Каролиной и так сладу нет, а чтобудет, если ее инстинкт ищейки встретит такое поощрение?

– Ты ищешь таинственную девицу Ральфа Пейтена? – спросил я.

– Это я, может быть, сделаю для себя, – ответила Каролина, –но сейчас я выполняю особое поручение мсье Пуаро.

– А именно?

– Он хочет знать, какого цвета были сапоги Ральфа – черныеили коричневые, – торжественно возвестила Каролина.

Я в недоумении уставился на нее. Теперь я понимаю, чтопроявил тогда непостижимую тупость. Я никак не мог сообразить, при чем тут цветсапог.

– Коричневые ботинки, – сказал я. – Я их видел.

– Не ботинки, Джеймс, сапоги. Мсье Пуаро хочет знать, какогоцвета была пара сапог, которые у Ральфа были в гостинице, – коричневого иличерного? От этого многое зависит.

Можете считать меня тупицей, но я все-таки ничего не понял.

– И как же ты это узнаешь? – только и спросил я.

Каролина ответила, что это легко. Наша Энни дружит сгорничной мисс Ганнет – Кларой. А Клара – возлюбленная коридорного из «Трехкабанов». Мисс Ганнет взялась помочь, она отпустила Клару до вечера, и скоровсе будет сделано…

Когда мы садились за стол, Каролина заметила с притворнымравнодушием:

– Да, по поводу этих сапог Ральфа Пейтена…

– Ну, – сказал я, – так что же?

– Мсье Пуаро думал, что сапоги Ральфа, скорее всего,коричневые. Он ошибся – они черные. – И Каролина удовлетворенно покачалаголовой, очевидно чувствуя, что взяла верх над Пуаро.

Я ничего не ответил. Я все еще старался понять, какоеотношение к убийству может иметь цвет сапог Ральфа Пейтена.

В этот же день я смог еще раз убедиться в правильноститактики, которую избрал Пуаро. Он хорошо знал человеческую натуру: страх исознание вины вырвали правду у миссис Экройд. Она не выдержала первая.

Когда я вернулся домой после обхода, Каролина сообщила мне,что к нам только что заходил Реймонд.

– Он хотел видеть меня? – спросил я, вешая пальто вприхожей.

Каролина маячила у меня за спиной.

– Нет, он искал мсье Пуаро. Он не застал его дома и подумал,что он у нас или ты знаешь, где он.

– Не имею ни малейшего представления.

– Я уговаривала его подождать, но он сказал, что сновазаглянет к нему через полчаса, и ушел. Такая жалость! Мсье Пуаро пришел почтитут же.

– К нам?

– Нет, к себе.

– Откуда ты знаешь?

– Окно в кухне, – последовал лаконичный ответ.

Мне показалось, что мы исчерпали тему, но Каролинапридерживалась другого мнения.

– Разве ты не пойдешь туда?

– Куда?

– К мсье Пуаро, разумеется.

– Моя дорогая Каролина, – сказал я, – зачем?

– Мистер Реймонд очень хотел его видеть. Ты можешь узнать,зачем он ему понадобился.