В этот вечер у нас была игра в маджонг. Это незатейливоеразвлечение пользуется большой популярностью в Кингз-Эбботе. Гости являютсясразу после обеда и, не раздеваясь, пьют кофе. Позже – чай с бутербродами ипирожными.

На этот раз нашими гостями были мисс Ганнет и полковникКартер. Во время игры мы обмениваемся немалым количеством сплетен, чтоосновательно мешает игре. Прежде мы играли в бридж, но бридж с болтовнейпополам – самая немыслимая смесь, и мы решили, что маджонг куда спокойнее.Раздраженным восклицаниям – почему, во имя всего святого, партнер не пошел снужной карты! – был положен конец, и, хотя мы по-прежнему позволяем себевысказывать разные критические замечания, атмосфера заметно разрядилась.

– Холодный вечерок, э, Шеппард? – заметил полковник, вставспиной к камину. – Он напомнил мне афганские перевалы.

– Неужели? – осведомился я вежливо.

– Весьма таинственная история – убийство этого беднягиЭкройда, – продолжал полковник, пригубив чашечку кофе. – Чертовски много заэтим кроется – вот что я вам скажу. Между нами говоря, Шеппард, поговаривают окаком-то шантаже. – Полковник бросил на меня заговорщический взгляд, который,по-видимому, должен был означать: «Мы-то с вами знаем жизнь». – Тут, безсомнения, замешана женщина – поверьте мне на слово.

Каролина и мисс Ганнет присоединились к нам. Мисс Ганнетвзяла чашку, а Каролина достала ящичек с маджонгом и высыпала косточки на стол.

– Перемывание косточек, – шутливо сказал полковник. –Перемывание косточек, как говаривали мы в Шанхайском клубе.

И я, и Каролина придерживаемся того мнения, что полковникникогда не бывал в Шанхайском клубе, так как вообще не бывал нигде восточнееИндии, да и там во время Первой мировой войны служил в интендантских частях, нополковник – вылитый вояка, а мы в Кингз-Эбботе терпимы к маленьким слабостям.

– Начнем? – сказала Каролина.

Мы уселись за стол. Несколько минут царила тишина – каждыйвтайне надеялся построить свою часть стены быстрее остальных.

– Начинай, Джеймс, – сказала Каролина, – ты – Восточныйветер.

Я выкинул косточку. Некоторое время раздавались толькомонотонные возгласы: «три бамбука», «два круга», «панг» и «ах, нет, не панг» –последнее со стороны мисс Ганнет, обладавшей привычкой забирать косточки, накоторые она не имела права.

– Я сегодня утром видела Флору Экройд, – сказала миссГаннет. – Панг! Ах, нет, не панг. Я ошиблась.

– Четыре круга, – сказала Каролина. – А где вы ее видели?

– …Но она меня не видела.

Это было сказано с той многозначительностью, котораяособенно присуща жителям таких маленьких поселков, как наш.

– А! – сказала Каролина с интересом. – Чао.

– По-моему, – отвлеклась мисс Ганнет, – теперь принятоговорить «чи», а не «чао».

– Чушь, – отрезала Каролина. – Я всегда говорю «чао».

– В Шанхайском клубе объявляют «чао», – вставил полковник, имисс Ганнет была повержена на обе лопатки.

– Вы что-то хотели рассказать о Флоре Экройд? – спросилаКаролина после того, как мы минуты две в молчании предавались игре. – Она былаодна?

– Отнюдь нет, – ответила мисс Ганнет, и обе дамы обменялисьпонимающими взглядами, несущими взаимную информацию.

– В самом деле? – промолвила Каролина не без интереса. – Вотоно что! Впрочем, это меня совсем не удивляет!

– Ваш ход, мисс Каролина, – заметил полковник, который любилиной раз принять вид человека, равнодушного к сплетням, хотя знал, что этим онникого не проведет.

– Если хотите знать мое мнение… – начала мисс Ганнет. – Выположили один бамбук, дорогая? Ах нет, круг! Теперь вижу. Так если хотите знатьмое мнение, то Флоре везет прямо-таки необыкновенно.

– Как так, мисс Ганнет? – спросил полковник. – Беру зеленогодракона к пангу. Почему вы считаете, что мисс Флоре – какая очаровательнаядевушка – необыкновенно повезло?

– Может быть, я ничего не понимаю в расследованиипреступлений, – заявила мисс Ганнет тоном, свидетельствовавшим, что онапонимает решительно все. – Но одно я знаю твердо: первый вопрос, который в этихслучаях всегда возникает, это – «кто последний видел покойного живым?» И наэтого человека глядят с подозрением. А Флора Экройд и есть этот человек. И длянее это может обернуться очень скверно. И что бы там ни говорили, а РальфПейтен прячется, чтобы отвлечь от нее подозрения.

– Но послушайте, – мягко запротестовал я, – не считаете жевы, что молоденькая девушка способна преспокойно заколоть своего дядю?

– Не знаю, не знаю, – ответила мисс Ганнет, – я недавночитала в книге о парижском преступном мире, что некоторые из самых закоренелыхпреступниц – молодые девушки с ангельскими личиками.

– Так то же во Франции! – возразила Каролина.

– Вот именно! – подхватил полковник. – Да, кстати! Мневспомнился прелюбопытнейший случай, странная история, передававшаяся наиндийских базарах из уст в уста…

История полковника оказалась неимоверно длинной инеинтересной. Разве может история, произошедшая в Индии много лет назад,соперничать с позавчерашними событиями в Кингз-Эбботе?!

Но тут, к счастью, Каролина собрала маджонг и тем положилаконец повествованию полковника. После легкой перебранки, возникающей, когда яначинаю поправлять арифметические ошибки в несколько приблизительных подсчетахКаролины, мы начали новую партию.

– Переход ветров, – объявила Каролина. – Кстати, у меня естькое-какие соображения насчет Ральфа. Три иероглифа. Только я пока помолчу.

– Вот как, дорогая? – сказала мисс Ганнет. – Панг. А какнасчет сапог? Они действительно были черные?

– Именно, – сказала Каролина.

– А почему это имеет значение, как вы думаете? – спросиламисс Ганнет.

Каролина поджала губы и покачала головой с таким видом,будто ей-то это все понятно.

– Панг, – сказала мисс Ганнет, – ах, нет, не панг. Наверное,доктор, который неразлучен с мсье Пуаро, знает все тайны.

– Далеко не все, – сказал я.

– Джеймс так скромен, – сказала Каролина. – Закрытый конг.