– Так вот, значит, в чем дело, – заметил я, когда дверь заним закрылась.

– Да, – согласился Пуаро, – пустяк, но не будь он вбильярдной – кто знает? В конце концов, столько преступлений совершалось радикуда менее значительных сумм, чем пятьсот фунтов! Все зависит от того, сколькочеловеку нужно. Все относительно, не так ли? Вам не приходило в голову, мойдруг, обратить внимание на то, сколько людей обогатилось со смертью мистераЭкройда? Миссис Экройд, мисс Флора, мистер Реймонд, экономка – словом, все,кроме майора Блента.

Он таким странным тоном произнес это имя, что я удивился.

– Я не совсем вас понял, – пробормотал я.

– Двое из тех, кого я обвинил в скрытности, уже сказали мнеправду.

– Вы думаете, майор Блент тоже что-то скрывает?

– Тут уместно вспомнить одну поговорку. Недаром говорят, чтокаждый англичанин всегда скрывает одно – свою любовь. Но майор Блент, как бы нистарался, ничего скрыть не умеет.

– Иногда, – сказал я, – мне кажется, что мы поспешили содним заключением.

– С каким же?

– Мы решили, что тот, кто шантажировал миссис Феррар,непременно является и убийцей Экройда. Может быть, мы ошибаемся.

– Очень хорошо, – энергично кивнул Пуаро, – я ждал, невыскажете ли вы такого предположения. Конечно, это возможно. Но нам следуетпомнить одно: письмо исчезло. Хотя, как вы и говорите, отсюда необязательноследует, что его взял убийца. Когда вы нашли тело, письмо мог незаметно взятьПаркер.

– Паркер?

– Да, я все время возвращаюсь к Паркеру – не как к убийце,он не убивал. Но кто больше всех подходит для роли шантажиста? Паркер могузнать подробности смерти мистера Феррара от слуг в «Королевской лужайке». Вовсяком случае, ему было бы легче получить подобные сведения, чем такомуслучайному гостю, как Блент, например.

– Паркер мог взять письмо, – согласился я. – Что письма нет,я заметил гораздо позднее.

– Когда именно? До прихода Реймонда и Блента или после?

– Не помню, – сказал я, размышляя. – До… нет, пожалуй,после. Да, определенно – после.

– Это дает три возможности, – задумчиво сказал Пуаро. – НоПаркер наиболее вероятен. Мне хочется проделать с ним небольшой опыт. Можете выпойти со мной в «Папоротники»?

Я согласился, и мы отправились. Пуаро спросил мисс Экройд.

– Мадемуазель, – начал он, когда Флора вышла к нам, – я хочудоверить вам небольшую тайну. Я не вполне уверен в невиновности Паркера и хочус вашей помощью проделать маленький опыт. Хочу восстановить некоторые из егодействий в тот вечер. Но как объяснить ему? А, придумал! Мне якобы надовыяснить, можно ли с террасы услышать голоса в коридорчике. Не будете ли вы таклюбезны позвонить Паркеру?

Дворецкий появился, почтительный, как всегда.

– Звонили, сэр?

– Да, мой добрый Паркер. Я задумал небольшой опыт и попросилмайора Блента занять место на террасе, у окна кабинета. Хочу проверить, моглили долететь туда голоса – ваши и мисс Экройд. Воспроизведем всю эту маленькуюсценку. Я попрошу вас войти с подносом… Или что там у вас было в тот вечер вруках?

Дворецкий испарился, а мы перешли в коридорчик и стали переддверью кабинета. Вскоре в холле раздалось позвякивание, и в дверях показалсяПаркер с подносом, на котором стояли сифон, графин с виски и два стакана.

– Одну минуту, – поднял руку Пуаро, он был явно в большомвозбуждении. – Надо все повторить точно – это маленький опыт по моему методу.

– Иностранный метод, сэр? Называется реконструкциейпреступления? – спросил Паркер и стал невозмутимо ждать дальнейших указанийПуаро.

– А наш добрый Паркер разбирается в этих вещах, – воскликнултот, – он человек начитанный! Но умоляю вас – точнее. Вы вошли из холла – так,а мадемуазель была где?

– Здесь, – сказала Флора и встала перед дверью кабинета.

– Именно так, сэр, – подтвердил Паркер.

– Я только что затворила дверь, – объяснила Флора.

– Да, мисс, ваша рука была еще на ручке, – сказал Паркер.

– Тогда allez[34] – разыграем всю сцену! – воскликнул Пуаро.

Флора встала у двери, ведущей в кабинет, и положила руку наручку двери, а Паркер вошел с подносом из холла и остановился у порога. Флоразаговорила:

– Паркер, мистер Экройд не желает, чтобы его сегоднябеспокоили. Так, правильно? – добавила она вопросительно.

– Насколько мне помнится – да, мисс Флора, – сказал Паркер,– только как будто вы употребили еще слово «вечером» – «сегодня вечером». –Повысив голос, он театрально ответил: – Слушаю, мисс. Я запру двери?

– Да, пожалуйста.

Паркер вышел, Флора по лестнице последовала за ним.

– Это все? – спросила она через плечо.

– Восхитительно! – Пуаро потер руки. – Кстати, Паркер, выуверены, что на подносе было два стакана? Для кого предназначался второй?

– Я всегда приносил два стакана, сэр, – ответил Паркер. –Еще что-нибудь потребуется?

– Ничего, благодарю вас.

Паркер с достоинством удалился. Пуаро в хмурой задумчивостиостановился в холле. Флора подошла к нам:

– Ваш опыт удался? Я не совсем поняла…

Пуаро ласково улыбнулся ей.

– Этого и не требовалось, – сказал он. – Но припомните – уПаркера действительно было тогда два стакана на подносе?

Флора нахмурилась.

– Точно не помню, но, кажется, два. В этом… в этом и былацель вашего опыта?

– Можно сказать и так, – ответил Пуаро, взял ее руку ипогладил. – Всегда интересно узнать, говорят ли мне правду.

– Паркер говорил правду?

– Пожалуй, да, – задумчиво промолвил Пуаро.

Когда мы возвращались в деревню, я спросил с любопытством:

– Зачем вы задали этот вопрос о двух стаканах?

Пуаро пожал плечами:

– Надо же сказать что-нибудь. Этот вопрос годился не хужелюбого другого. (Я с удивлением посмотрел на него.) Во всяком случае, друг мой,– сказал он, – я знаю теперь то, что хотел узнать. На этом мы пока иостановимся.