за исключением его самых верных фанатиков, но даже несмотря на это его войска продержались целых пять дней. А он – нет. Он не делал ничего полезного, лишь разглагольствовал, как умалишенный, вдали от сражений. Когда жертв стало больше пятидесяти, остальные решили, что с них достаточно этого фарса, и решили сдаться. В итоге не было ни Фиуме, ни смерти. Затем, как ни в чем не бывало, Д’Аннунцио отправился в Венецию. Единственное, о чем он, по его словам, сожалел, так это о том, что вечеринка подошла к концу.

* * *

Сломанный зуб с золотой пломбой. Кризис, спровоцированный Д’Аннунцио, еще сильнее обострил и без того сложную ситуацию внутри страны. Решив воспользоваться этой возможностью, Муссолини и его фашисты сформировали политическую партию и объявили следующее: «Наша программа очень проста: мы хотим управлять Италией». Они получили депутатские места на своих первых выборах, а в следующем, 1922 году десятки тысяч фашистов, избивая одних людей на улице и оскорбляя других в парламенте, прошли маршем на Рим и потребовали передать им власть. Муссолини взял на заметку то, как совершаются революции. Черные рубашки, культ насилия, пламенные речи на балконах, умение воспользоваться слабостью противника, чтобы силой его подчинить. А также он задумался о том, как сохранить власть, чего не удалось сделать Д’Аннунцио. Пришло время другой Италии, которая родилась в результате ужасной войны и которой два десятилетия спустя с наступлением еще более ужасной войны придет конец.

Фашисты были даннунцианцами, но сам Д’Аннунцио фашистом не был. Или, по крайней мере, он никогда не принимал участия в этом движении. Тем не менее в Италии Муссолини он продолжал пользоваться такой же или даже большей популярностью, хотя диктатору это не особо нравилось. Не только потому, что Муссолини боялся, что Д’Аннунцио может его затмить, но и потому, что он осмеливался публично его критиковать.

Например, он осуждал сближение с гитлеровской Германией, главным образом потому, что нацисты казались ему деревенщинами. Однако Муссолини предпочел не противоречить Д’Аннунцио и решил подкупить его, осыпая богатством и почестями. Ему даже дали титул принца: «Д’Аннунцио похож на сломанный зуб: его либо удаляют, либо заливают золотом», – сказал Муссолини. Собственно, как-то раз поэт выпал из окна, и многие решили, что это Муссолини пытался его ликвидировать, но, согласно распространившейся версии, он просто был пьян и поскользнулся – это объяснение не является таким уж абсурдным, если принять во внимание его стиль жизни.

Очень дорогостоящая помеха дожила до 1938 года. Д’Аннунцио было 74 года, он умер от инфаркта за письменным столом. Говорят, что, узнав о смерти первого дуче, другой дуче воскликнул: «Наконец-то!» На всякий случай он все-таки организовал ему похороны национального достояния. И все же, несмотря на всю официальную помпезность и его популярность при жизни, многие как в Италии, так и за ее пределами до смерти его ненавидели. Например, Министерство иностранных дел Великобритании не захотело выразить соболезнования, потому что считали Д’Аннунцио «первоклассным негодяем». Слава и восхищение, которых он так жаждал, исчезли вместе с ним. Его страна просто-напросто больше не читала его произведений. Ему не удалось оставить свой след даже в Фиуме: город, который он вопреки всему и всем завоевал во имя Италии, место, которое он более года держал на грани безумства, сейчас принадлежит Хорватии и называется Риека.

Интерлюдия № 3

В некоторых из уже прочитанных нами историй действие происходит в исчезающем мире или в мире на грани исчезновения. Это, разумеется, происходит испокон веков. Всему живому когда-нибудь приходит конец, и культурам с цивилизациями тоже. А что еще существует испокон веков, так это недовольство этим фактом и сожаление об утрате золотого времени, которое больше никогда не повторится. К примеру, некоторые из самых старинных стихотворений, дошедших до нас, выражают скорбь по упадку нескольких первых городов Месопотамии, но также подобные стихи существовали, например, в Египте даже несмотря на то, что Древний Египет просуществовал целых три тысячи лет. Один из этих текстов, известный как «Речение Ипувера», описывает падение страны, где фараон является никем и где нет различий между богатыми и бедными, ведь теперь от голода умирают все жители. Если брать во внимание время, когда этот текст, по мнению исследователей, был написан, вполне справедливо, что его автор считает, что времена славного Египта, строящего пирамиды, уже давно прошли. Впрочем, правда в том, что лучший период истории этой цивилизации еще был впереди. Конечно, это произойдет лишь спустя несколько веков, так что, вероятно, автора бы это особо не утешило. В любом случае стоит поблагодарить его за то, что он ограничился выражением своих сожалений на бумаге и, насколько нам известно, не стал предпринимать более радикальных решений, ведь не все тоскующие по золотым, канувшим в лету временам останавливаются на этом. И Мицуясу Маэно – прекрасный тому пример.

Прежде чем обратиться к его истории, мы должны сначала поговорить о коррупционном скандале семидесятых годов прошлого века, связанном с самолетами Lockheed. Это был международный заговор, основывающийся на том, что у летательных аппаратов данной компании было много достоинств, но также имелся один огромный недостаток: они могли вас убить. В частности, сверхзвуковой истребитель F-104 имел настолько высокий уровень аварийности, что его прозвали «летающим гробом» и «делателем вдов». Однако для компании, которая занималась производством этих истребителей, самая большая проблема заключалась в том, что их было практически невозможно продать. Хотя кое-что все-таки можно было предпринять. Компании всего лишь нужно было подкупить правительства, чтобы те купили самолеты. Им удалось провернуть это дело с Нидерландами, где они подмазали принца; с Италией, где дали взятку нескольким министрам; с Саудовской Аравией, где они стали напрямую работать с известным торговцем оружием Аднаном Хашогги; и с Западной Германией, куда они продали тысячу самолетов, триста из которых разбились. Компания попробовала проделать то же самое с Японией, где им пришлось пройти через трудности, чтобы подкупить одного из худших жителей страны. Его звали Ёсио Кодама.

Он был военным преступником и одним из главарей якудза, кроме того, он ностальгировал по той имперской Японии, которая, не встречая сопротивления, топтала всю остальную Азию. После того как американцы оккупировали его страну в конце Второй мировой войны, Кодама был заключен в тюрьму, а спустя годы те же самые люди, что когда-то его посадили, освободили его, а он взамен должен был им помочь в борьбе с коммунизмом. Что Кодама и сделал. Правда, благодаря своей огромной сети контактов он воспользовался данной ситуацией, чтобы обогатиться и поспособствовать созданию националистических групп, чьей целью