— Вы думаете покупать жратву?

Катерина охнула, схватилась за голову и (к радостипродавщицы) выпала из жилетки.

— За мной! Виктор нас убьет! — закричала она и побежала квыходу.

— А мы-то там для чего? — удивилась Иванова.

— Для количества, — пояснила я.

Покупка продуктов произошла значительно прозаичней. Мыуложились в сорок минут. С полными руками и облегченными душами уселись в“Хонду” и поехали на дачу. Я с тоской поглядывала на Иванову.

— Не нервничай, через два часа приступим к поискам, —сжалившись, шепнула она мне.

— Спасибо за поддержку, но, видимо ты недостаточно знаешь иКатерину, и ее нутро, — пролепетала я.

— Я ее оперировала, особенно нутро, — заверила Иванова.

Но дальнейшие события показали, что либо оперировала Иванованевнимательно, либо Катерина поменяла свое нутро. Едва мы выехали натаганрогскую трассу, как она завопила:

— Стойте! Стойте! Совсем забыла!

Выяснилось, что “гибельно надо зайти к тете Маре, материПавлуши”. Надо было видеть какое впечатление произвело это сообщение наИванову. Точнее слышать, потому что мат ее был сложен и многоэтажен. Я жеповела себя достойно.

— Конечно заедем, — кротко согласилась я и охотно повернулаобратно.

Впечатление Ивановой тут же распространилось и на меня. Немогу передать как ей не хотелось к тете Маре, но я упрямо ехала, усерднозапоминая дорогу. Наученная горьким опытом, я откладывала в подвалы памятикаждый дом, каждую кочку, хоть и не была уверена, что смогу их оттуда достать.

Слава богу, у тети Мары, в отличие от Владимира, оказалсяадрес: Смоленская, двадцать пять. Катерина шустро нырнула в калитку, а я стоской посмотрела ей вслед. Очень хотелось поделиться сомнениями с Ивановой, номешал ее мат, которым она поливала уже и калитку тети Мары, и улицу Смоленскую,и вообще весь Ростов вместе взятый. Если Иванову хорошенько разозлить, сразустановится понятно почему она живет в своей квартире одна с голодным котом.

Катерина вернулась на удивление быстро, я бы даже сказала:настораживающе быстро. Она несла сумку, из которой торчали головы двухтерьеров.

— В аптеку, — скомандовала Катерина, после чего Ивановазалилась новой порцией мата.

По дороге выяснилось, что тетя Мара внезапно сильно заболелаи слегла сразу же после ухода сына Павла. Павел снял квартиру на другом концегорода и живет там с каким-то другом. Посещает мать несколько раз в неделю.Сегодня он зашел к ней, а потом на рынок, где и встретился с Катериной.

Я жадно глотала информацию, но в каких нечеловеческихусловиях мне приходилось это делать: за спиной (прямо над ухом) истерично лаялитерьеры, рядом, подстегнутая соседством с терьерами, матом заливалась Иванова.И над всем этим надсаживалась Катерина, силящаяся перекричать и Иванову, итерьеров, и шум двигателя.

Слава богу, ей это удалось. Я узнала все подробностисостояния здоровья тети Мары. Было жутко интересно. Оказывается в детстве тетяМара упала с овина и сломала левую ногу. Нога плохо срослась и стала корочеправой. Естественно, на таких ногах в женской карьере далеко не уйдешь: тетяМара замуж так и не вышла. К сорока пяти годам, потеряв надежду обзавестисьмужем, она обзавелась сыном, родила примерного мальчика Павлушу. Теперь Павлушедвадцать пять, тете Маре семьдесят, и она так плоха, что терьеры не кормлены сутра. Иванова вот-вот захлебнется матом из-за того, что примерный сын Павелзаглянул к матери на пять минут и сбежал, не покормив терьеров. И после этогомне будут говорить, что он не вор. Черта с два я поверю.

В конце концов Иванова не выдержала и завопила:

— Вон гастроном! Остановитесь и купите пожрать терьерам!Пусть они, суки, подавятся!

— Это кобели, — уточнила Катерина и побежала в гастроном,будто в багажнике было мало для терьеров еды. Две дорожные сумки, набитыемясом, колбасами, балыками, и бужениной.

Пока терьеры рубали ливер, а Катерина покупала лекарства,Иванова пользовалась моментом и трепала мне нервы.

— Зачем ты поперлась к этой Маре? — скрипела она. — Куда мытеперь с ее кобелями? Нельзя потакать во всем Катерине. Для этого есть Витька.Весь день пропал, и виновата ты.

— Всю жизнь я ищу того, чего не найти мне и нахожу то, чегоне ищу, — ответила я словами поэта, однако Иванову поэзией не прошибешь.

Она начала подбивать меня на разбой.

— Давай бросим Катьку у Мары и уедем.

— А что мы скажем ей потом?

— Скажем, что появились срочные дела.

— А кобелей куда? — испугалась я решительности Ивановой.

— Кобелей оставим там же.

— Уедем с полным багажников продуктов?

— Не сожрем же мы их. Вечером привезем.

Пока я раздумывала, из аптеки с полным кульком лекарстввыплыла Катерина. Она бросила кулек на сиденье, крикнула “я пчелкой” и скрыласьза дверью супермаркета, расположенного напротив.

— Дождалась? — прошипела Иванова.

— С лекарствами никуда не поеду, — предупредила я. — Грехбольного человека лишать лекарств.

— Завтра отправлюсь на кафедру, и пошли вы все к черту, —изрекла Иванова и опять грязно выругалась. — Мой Борисыч неизвестно где портитсебе карьеру, а я тут с тобой вожусь. Командировка кончается, а я ни в одномглазу.

— Не знаю о чем ты, но трезвой еще тебя не видела, — навсякий случай уточнила я.

Тем временем из супермаркета вынырнула Катерина уже с двумяобъемными кульками, которые она тут же передала мне.

— Это еще что? — насторожилась Иванова.

— Пакетов много, а еды мало, — пожаловалась Катерина,устраивая свои сто килограммов на заднее сиденье. — Купила тете Маре червячказаморить, может она и болеет от голода.

— И как это терпит примерны сын Павел? — вставила я шпильку,трогая “Хонду” с места.

— У Павла институт, спорт, друзья и девочки, — мигомвступилась Катерина.

— Насыщенная программа, — ехидно пробасила Иванова.

Я поощрила ее взглядом, и от себя добавила:

— А то!

Но Катерина на наши слова ноль внимания. Она все о своем,все о своем.

— Павлик славный мальчик, но мужик, а какой с мужика спрос?Никакого.

— Тогда, если судить по твоему спросу, Виктор совсем немужик, — отметила я.

— Виктор муж, с него и спрос другой, — строго ответилаКатерина и на лице ее появилась презрительная брезгливость. — Ох, лучше бы выне напоминали мне об этом нервотрепе.