– Уж это точно, – искренне сказал Мазур.

– Могу я свести с ума?

– Можешь.

– А очаровать на всю оставшуюся жизнь?

– И это запросто.

– Вот видишь... Теперь напряги фантазию и представьхорошенько, как мне живется с новоанглийским плюгавым недоноском, у которогоостатки накопленной предками энергии до капельки уходят в бизнес, а на мою долюостается... ну, не десть секунд конечно, но и не бурные ночи...

– Бедное создание...

– Я, между прочим, вполне серьезно, – твердо сказалаБриджит. – Джонни, если бы ты знал, как меня все это достало... Словами непередать. Особняк с сонными слугами, двуногие рыбы обоего пола на всяких тамраутах... И невозможно поискать маленьких радостей на стороне, и развязаться стакой жизнью невозможно: черт побери, я же ничего не умею, ничему не училась, исвоих денег у меня почти нет...

– Положение, в самом деле, аховое, – сказал Мазур радиприличия.

Бриджит приподнялась на локте и заглянула ему в глаза:

– Но отнюдь не безвыходное...

Что-то было в глубине ее глаз такое, отчего Мазур невольнопоежился и натянуто усмехнулся:

– Ты это таким тоном произнесла, что отчего-то мороз покоже...

Она прищурилась:

– Джонни, ты вроде бы не тряпка, так что не будем ходитьвокруг да около... Тебе приходилось убивать людей?

– Ну, как тебе сказать...

Ее глаза потемнели:

– Скажи, как было на самом деле.

– Ну, всякое бывало... – уклончиво произнесМазур. – Жизнь – штука суровая... – он моргнул, уставился на нее,словно впервые увидел. – Черт, не хочешь же ты сказать...

– А почему бы и нет, Джонни? – спокойно, невинным тономсказала очаровательная южанка, не сводя с него глаз. – Почему бы и нет?

– С ума сошла?

– Вот уж нет, – решительно сказала Бриджит. –Сумасшедшие, я читала, отличаются нелогичностью мыслей и поступков, а я, смеюдумать, рассуждаю насквозь логично... Тебе нет нужды объяснять, что за создание– мой муженек. Сам видел. В трезвой полосе он еще хуже – застегнутое навсе пуговицы, холодное, как лягушка, ничтожество, поглощенное делами. Классическаябледная немочь. По-моему, типа вроде него любой решительный мужик может завалитьбезособых душевных терзаний. Особенно если имеет некоторый опыт. – Онасмотрела на Мазура холодно и серьезно, почти не мигая. – Джонни, я нешучу. Я серьезно. Хочешь заработать сто тысяч долларов? За непыльную, несложнуюработенку...

Мазур усмехнулся:

– Если мне память не изменяет, закон такую работенку иначеименует...

– А кто тебя просит попадаться? Дай и мне сигарету...спасибо. – Она глубоко, умело затянулась. – Вообще-то я почти некурю, так, в особых случаях... Так вот, Джонни, я отнюдь не дура, ты, можетбыть, заметил уже? Я все это придумала не сегодня, и не вчера – давно...С полгода уже, как в голове сложились первые наметки. Но именно потому,что я не дура, очень быстро поняла: у меня ничего не получится дома, в Штатах.У меня нет никакого опыта в таких делах. Полиция, знаешь ли, не только вфильмах начинает в первую очередь подозревать оставшегося в живых супруга. Унас хорошая полиция... Следовательно, самоймне никак нельзя. Могу тебязаверить, я смогла бы всадить в него пулю... но у меня не хватит умения иловкости сделать все так, чтобы остаться вне подозрений. А искать кого-то для работы...Я не представляю, как это делается. Есть огромный риск нарваться на проходимца,пустомелю... наконец, даже если и отыщешь нужного человека, он потом можетшантажировать... А здесь– совсем другое. Здесь куча бандитов, естьпартизаны... Кто-то напал на машину в уединенном месте, всадил пулю в беднягуБобби и скрылся. Разумеется, я потом добросовестно опишу полиции эту парочкуилитроицу – ну, скажем, зверообразный негр в красной майке, усатый латино статуировкой в виде змеи, да в придачу метис-полуиндеец в полосатой рубашке...Пусть ищут, сколько влезет. Ты понял, Джонни? Там, дома, адски трудно все этоустроить. Здесь – гораздо легче. Я потому и уговорила его поехать сюда, думала,тут будет гораздо легче подыскать подходящего человека. Никак не удавалось.А потом появился ты...

– У меня столь располагающая внешность?

– По-моему, ты – неслабый парень, Джонни. И карман у тебяпустой. И жизнь тебя, сдается, изрядно помотала. Доброта и душевность, такоевпечатление, через край из тебя не хлещут – я как-никак женщина, мы чуемтакие вещи... Ты – достаточно твердый. А я – достаточно умная и решительная. Яхочу быть богатой вдовой. А ты, голову можно прозакладывать, хочешь иметь вкармане сто тысяч долларов...

– Они у тебя с собой? – усмехнулся Мазур. – Всумочке?

– Ну, не плети ерунды! – поморщилась Бриджит. – Уменя их вообще нет. Пока. Зато потому меня будет примерно двадцать миллионов –в основном в активах фирмы, но сто тысяч наличкой я уж, безусловно,раздобуду... Я – единственная наследница, Джонни, я это знаю совершенноточно. Что ты ухмыляешься?

– Да просто подумал: его поверенный, должно быть, неособенно твердых моральных устоев...

– Милый, он форменным образом раскис, – самодовольносказала Бриджит. – Я особо и не старалась – просто-напросто позволила емукое-что, чего не позволяла пуританка-супруга, страшная, кстати, как смертныйгрех... Ладно, это мои дела. Главное, я знаю, что числюсь единственнойнаследницей.

– Вот этот поверенный тебя и сдаст.

– А как он докажет? – фыркнула красотка. – Или тык нему пойдешь? Здесь все продумано, Джонни, я тебе еще раз повторяю: в этихместахнаш Бобби может умереть к чертовой матери без всяких последствий для нас двоих.Я буду безутешно рыдать... а тебя вообще никто не заподозрит, можно повернутьвсе так, что мы оба подтвердим алиби друг друга...

– Знаешь, я тоже иногда читаю детективы и хожу вкино, – сказал Мазур. – И, насколько я помню, дамочки вроде тебяобычно лихо и решительно кидаюттаких парней, как я...

– Так это в кино, – сказала Бриджит. – А ведьо тех случаях, когда никто никого не кинул, когда все уладилось к обоюдномуудовольствию сторон, никто попросту никогда и не узнает... Логично? Нет, скажи,логично?

– Логично, – вынужден был признать Мазур.

– Вот видишь. Мне просто невыгодно тебя обманывать. Прощепоступиться сотней тысяч, зато обеспечить себе отличное будущее на много летвперед. – Она обольстительно улыбнулась. – А я, со своей стороны,совершенно уверена, что ты не нагрянешь в Штаты, чтобы шантажировать меняпотом. Ты там никогда не бывал, сам говорил, пока мы ехали. Ты там чужак, а изчужаков плохие шантажисты, их чересчур легко переиграть на своем поле... Вобщем, мы просто обязаны поступить друг с другом честно – именно честность вгрязных делах, как говаривал мой дядюшка, и приносит реальные плоды.