— В таком случае мне придется использовать право вызвать васповесткой на суд коронера.[3]

Эндикотт, подумав, отчеканил:

— Я ошибся, лейтенант, у вас действительно есть такое право.

— И вы все же не сможете уехать до окончания следствия… А непойти ли нам на компромисс? — вдруг предложил Клейншмидт. — Если я не будусейчас препятствовать вашему отъезду, приедете ли вы добровольно изЛос-Анджелеса по моему вызову?

— Да, при двух условиях. Первое — если это действительноокажется необходимо; второе — если я приведу свои дела в порядок настолько, чтосмогу уехать. — И Эндикотт направился к двери. И, обратившись к Уайтвеллу,сказал: — Артур, вы не против, если я уеду, не дожидаясь десяти часов утра?Тогда я успею попасть в контору после полудня.

Уайтвелл утвердительно кивнул.

— Да, Артур, вы же хотели написать письмо с одобрениемсделки.

— Да, да, — перебил его Уайтвелл, беспокоясь, как бы деталисделки вдруг не стали известны непосвященным.

Эндикотт отвел руку от дверной ручки и кивком указал написьменный стол.

— Да нацарапайте пару строк, Артур. Все, что от вастребуется, — это упомянуть о сделке. Датируйте ее шестнадцатым числом прошлогомесяца.

Уайтвелл быстро набросал записку и размашисто расписался.Клейншмидт наблюдал за каждым движением обоих бизнесменов.

— Здесь нет марок, — вдруг сообразил Эндикотт. — Я спущусь ввестибюль и куплю несколько штук. Там стоит автомат…

— Не беспокойтесь, Пол, — сказал Уайтвелл. — Я всегда вожу ссобой конверты с марками. Для таких вот случаев. Не такие свежие конверты,может быть. Дядя Сэм на почте все равно отнесется к ним с уважением. — Ондостал из кармана авиаконверт с маркой, толкнул его по гладкому столу кЭндикотту: — Напишите адрес. Вы его знаете.

И бросьте в почтовый ящик.

Я быстро взглянул на Берту, чтобы убедиться, отметила ли онапривычку Уайтвелла таскать с собой авиаконверты с марками. По-видимому, нет.

— Не уверен в здешнем воздушном сообщении, Артур, но дажеесли письмо отправится в Сан-Франциско и вернется обратно, все равно оно будетна месте самое позднее завтра утром — и защитит ваши интересы.

Клейншмидт стер с лица насупленное выражение и совершеннонеожиданно улыбнулся Берте:

— Мне очень жаль, миссис Кул, что я спозаранку причинил вамбеспокойство. Ради Бога, не обращайте на это внимания и не держите на меня зла.Ах, если бы люди смогли научиться относиться к неприятностям философски, ведьбыло бы гораздо легче жить, а?

Он решительно подошел к двери, четко повернулся на каблукахи вышел.

Я посмотрел на Артура Уайтвелла. Он более не выступал в ролильстеца-ловеласа либо запутавшегося в неприятностях встревоженного отца; нет,он проявлял себя человеком с быстрым умом и способностью принимать мгновенныерешения.

— Хорошо, Пол, — сказал он, — сейчас берите на себя всеруководство в Лос-Анджелесе. Я же останусь здесь до тех пор, пока это дело сисчезновением мисс Бурк полностью не прояснится.

Эндикотт внимательно слушал монолог Уайтвелла.

— Я охотно подниму цену до восьмидесяти пяти долларов заакцию, только чтобы приобрести пакет, о чем мы говорили прошлой ночью. Выпонимаете?

— Да, конечно.

— За компанию «Консолидэйтед» больше пятидесяти тысяч я недам. А в том, гарантированном предложении от Фарго, я думаю, есть хорошие видына нефть. Тут я готов дать до семидесяти пяти тысяч, но при этом войти в долюпоследним и первым уйти в тень, предварительно отхватив как можно больший кусокпирога. Понимаете?

— Вы намереваетесь сообщить им..:

— Нет. Выслушайте меня. Они совершают ту же ошибку, что икаждая новая фирма, — недооценивают размер первоначального капитала. Вложитедвадцать тысяч на их условиях. Поставьте своим условием, что акционеры соберутдополнительные двадцать тысяч. После этого своих позиций не сдавайте. Когданачнутся трудности, они снизят запросы, потребуют вместо пяти тысяч две тысячидолларов. Стойте на своем. Дождитесь, пока они совсем отчаются, а потомвыдвиньте наши условия.

— Контроль? — спросил Эндикотт.

— Контроль, но предварительно требование покрыть моикапиталовложения. Я хочу добиться контроля только после этого.

Эндикотт поджал губы:

— Думаю, что это не пройдет.

— Пройдет, если твердо следовать по такому пути.

Они просят тридцать пять тысяч долларов. Спросите их, смогутли они собрать двадцать тысяч долларов, если я вложу свои двадцать тысяч. Ониэто сделают — и будут думать, что этого достаточно.

— Понимаю, — сказал Эндикотт.

— Не проговоритесь о нашей стратегии, — инструктировал егодальше Уайтвелл. — Что же до моего дела здесь… до вас доберутся репортеры, —посмейтесь над «слухами». Отметьте вскользь, что я прибыл сюда за несколькочасов до совершения убийства. Другими словами, это чисто деловая поездка. Мойбизнес и Филипп на месте помогают мне, одновременно осваивая некоторые тонкостибизнеса вообще. Понимаете?

— Хорошо.

— Ну, а по сути… Филипп молод, горяч, импульсивен. Онвлюблен и очень встревожен исчезновением молодой женщины, на которой собиралсяжениться. Его нервы напряжены. Временно он от меня отдалился, да, мы поспорили.И я не думаю, что он сейчас склонен прийти мириться. Я также не уверен, чтоместные власти позволят ему покинуть Лас-Вегас. Но если это случится, оннаправится к вам. И тут я на вас полагаюсь.

Эндикотт кивнул.

— Ни под каким видом он не должен разговаривать срепортерами. Я думаю, что можно положиться на его здравый смысл, но если вызаметите, что он дает слабину, одерните его. Держите со мной связь по телефону.

— Сколько вы рассчитываете здесь пробыть?

— Не знаю, может быть, и долго.

— Ну, наверное, через два-три дня вы уже будете в офисе.Расследование займет…

— Я могу оказаться в тюрьме, Пол, — коротко заметилУайтвелл.

Эндикотт вытянул губы и присвистнул. Совсем как недавноКулак.

— Вам пора собираться, Пол, — сказал Уайтвелл. — Хоть ислабая, но все же есть вероятность, что ваш отъезд может быть отложен.

— Только не мой! — возразил Эндикотт. — Время, штампы набилете и лотерея очистили меня от подозрений. Да вообще глупо подозреватькаждого, у кого нет алиби или кто находился поблизости. Это бестолковый способследствия.