— Да, я полагаю, что так.

— Сколько лет вы вместе работаете?

— Десять лет.

— Вы были знакомы с молодой женщиной по имени Корла Бурк?

— Да, я встречал ее.

— Разговаривали с ней?

— Два-три слова.

— Где?

— Однажды вечером, когда она пришла в наш офис.

— Вы знали, что она и мистер Филипп Уайтвелл должныпожениться?

— Да.

— Когда вы сюда приехали?

— Вчера днем.

— Как добирались?

— Вместе с Филиппом. В его машине.

Эндикотт вел себя уверенно. Без враждебности и без робости.В его взгляде читалось безразличие к полиции, пожалуй, еще немного иронии,может быть, даже легкого презрения. Да, таким и должен быть настоящийбизнесмен. Он вникает в детали, но при этом видит путь целиком и смелопринимает решения. Он не похож на человека, которого можно смутить илинапугать. Он уже и в этом деле решил, как надо действовать, и, видимо, началпроводить в жизнь свой план.

Двое мужчин стояли, глядя друг другу в глаза. Клейншмидт понял,на кого он нарвался, и отказался от своей напористой манеры — долбитьподозреваемого вопросами.

— При данных обстоятельствах, Эндикотт, вы должны понять,почему мне бы хотелось знать, что вы делали прошлым вечером.

— В какое именно время?

— Ну, например, около девяти часов.

— Я был в кино. В кинотеатре «Каса Гранде».

— Когда вы пришли в этот кинотеатр?

— Я не знаю точно, примерно без четверти девять.

Может, чуть раньше… Да, пожалуй… сразу после половиныдевятого.

— И сколько вы там пробыли?

— Пока не досмотрел фильм до конца. Фильм шел часа два.

— А когда вы впервые узнали об убийстве?

— Мне о нем сказал мистер Уайтвелл сегодня утром.

— Что же он сказал?

— Что ему, возможно, придется здесь задержаться.

В этом случае я на самолете улечу в Лос-Анджелес.

— Такая спешка?

— Бизнес есть бизнес.

— Могу ли я быть полностью уверен, что вы и впрямь пришли вкинотеатр в указанный вами промежуток времени? То есть от восьми тридцати добез четверти девять?

Эндикотт ответил, что тут он бессилен помочь уважаемомулейтенанту.

— О чем был фильм?

— Легкая комедия, что-то о разведенном муже, которыйвозвращается, как раз когда его бывшая жена собирается выйти замуж вторично.Несколько довольно интересных эпизодов.

— Полагаю, у вас… случайно не сохранился ли корешок билета?

Эндикотт принялся методично шарить по своим карманам. Изправого жилетного карманчика он извлек несколько клочков бумаги, выбрал один:«Похоже, вот это».

Клейншмидт подошел к телефону, поднял трубку.

— Утром кинотеатр еще закрыт, — заметил Эндикотт.

— Я звоню домой директору.

Спустя мгновение Клейншмидт произнес в телефонную трубку:

— Фрэнк, это Билл Клейншмидт. Прости, что поднял тебя скровати, но стакан горячей воды с каплей лимонного сока, а также быстрая пешаяпрогулка принесут твоей талии большую пользу. Так, погоди, не злись. Я хочукое-что выяснить у тебя насчет твоих билетов. У меня в руках корешок билета,который был продан вчера вечером. На нем есть номер. Можно как-нибудьопределить, когда именно был продан билет? Значит, можно. Погоди, не кладитрубку. — Клейншмидт поднес корешок билета к глазам: — Номер шесть-девять-четыре-три.И что это значит? Да, имеются. Две буквы: В и Z. О, ты уверен?

Отлично, большое спасибо. Боюсь, вам придется немногопересмотреть расписание ваших поездок, — обратился лейтенант к Эндикотту.

Эндикотт постучал кончиком сигареты по ногтю большого пальца,стряхивая пепел.

— Извините, я не могу этого сделать.

— На этих билетах есть условные обозначения. Их наноситавтомат, соединенный с часами, — тоном лектора сообщил нам Клейншмидт. — БукваА значит семь часов вечера, В — восемь часов, С — девять часов, D — десятьчасов. А X, Y и Z — это пятнадцатиминутные интервалы. Одна только буква В набилете означает, что он был продан в интервале от восьми часов до восьмипятнадцати. В плюс X означает, что билет продан в интервале от восьмипятнадцати до восьми тридцати. В и Y — от восьми тридцати до восьми сорокапяти, а В и Z указывают нам на интервал продажи, осуществленной от восьмисорока пяти до девяти.

— Простите, — прервал лектора Эндикотт, — но я смею думать,что был в кино до восьми сорока пяти.

— Очень хорошо. В таком случае, дождавшись восьми сорокапяти, вы могли встать и уйти из кинозала.

На лицо Эндикотта медленно наползла улыбка.

— Боюсь, лейтенант, что на сей раз я не смогу вам угодить.Мне, выходит, повезло. Но если вы справитесь в кинотеатре о событиях вчерашнеговечера, то выясните, что фильм закончился около восьми пятидесяти пяти, а сразупосле него состоялась лотерея. Объявили номер билета. Почему-то я неверноопределил свой номер, посчитал его выигрышным и направился к сцене.

Потом я заметил, что ошибся. Надо мной посмеялись.

Вы можете это проверить.

— Да ну? — иронически заметил лейтенант Клейншмидт.

В голосе Эндикотта появился свойственный воспитанномучеловеку процент иронии:

— Видите, лейтенант, как вы удачно выражаетесь — да ну.

— Я рассмотрю и эту точку зрения, мистер Эндикотт. Мне снованужно будет с вами побеседовать.

— Если возникнет необходимость, приезжайте в Лос-Анджелес.

— Вы не уедете в Лос-Анджелес, пока я вам не разрешу.

Эндикотт уже в открытую рассмеялся:

— Сэр, вы еще хотите задать мне вопросы? Тогда спрашивайтесейчас, потому что менее чем через два часа я буду уже держать курс наЛос-Анджелес.

— Подчеркиваете свою независимость?

— Нисколько, лейтенант. Так уж случилось, что во мне глубокоукоренилось убеждение — я не имею права пускать под откос наш бизнес толькопотому, что кому-то заблагорассудится, хоть и вам, задержать нас в Лас-Вегасе,пока вы не закончите свое следствие… Я вполне понимаю ваше положение,лейтенант, и ваши заботы, но у меня свои заботы и свои обстоятельства.