Он поправил галстук, улыбнулся своей неполнозубой улыбкой,преисполненный радостного и веселого дружелюбия.

— Уже в пути, дружище. Осмотр этого трупа не прибавит мнеаппетита, но тем не менее я уже в пути. Где ты будешь, когда я вернусь?

— Я приду сюда чуть позже.

— Отлично, старина, тогда увидимся. Кстати, запомни, я необманываю. Я мог бы сделать из тебя боксера.

Я повторяю, у тебя есть все, что для этого нужно.

— Я подумаю, — пообещал я и проследил взглядом за тем, какЛуи идет вдоль длинного ряда игральных автоматов к входной двери. Его головапрочно сидела на шее, что неудивительно для человека, который овладел труднымделом получать и наносить удары.

А я прошествовал к бару. Подошел бармен.

— Что налить?

Я поинтересовался:

— Брекенридж не появлялся?

Полагаю, он наверху. Хотите его повидать?

— Мне надо поговорить с ним.

— Как вас зовут?

— Лэм.

— Тот самый Дональд Лэм?

Я кивнул.

— Босс оставил записку. Указание дневной смене, мол, все,что вы ни пожелаете в этом заведении, должно быть вашим. Что вам налить?

— Пока ничего, спасибо. Я просто хотел бы видетьБрекенриджа.

Бармен поймал взгляд мужчины, который мог показаться обычнымавтотуристом, слоняющимся по залу.

Но, подойдя к нам, автотурист взбодрился, его вялостьсменилась бодростью.

— Хочет видеть босса, — сообщил подошедшему бармен.

Глаза налились холодной энергией, бармен поспешно сказал:

— Это Лэм. Босс оставил вам записку…

Ледяные глаза мигом потеплели. Передо мной возниклаухоженная ладонь с большим бриллиантом, мужчина энергично встряхнул мою руку.

— Рад, что вы зашли, Лэм. Как насчет того, чтобы взять паруфишек и попытать счастья?

— Нет, благодарю вас. Мне бы хотелось увидеть мистераБрекенриджа.

— Нет вопросов, — сказал мужчина. — Поднимайтесь в кабинет.

Он проводил меня до дверцы, которая открывалась на лестницу.Я заметил встроенную под цвет стенал, закрытую панелью мембрану. Мойсопровождающий произнес:

— Здесь Дональд Лэм, Харви. Я поднимусь с ним наверх, довхода.

Дверца бесшумно отодвинулась, и мы начали подниматься поступенькам. К концу лестницы мой сопровождающий — он шел сзади меня — Незаметноисчез и вернулся в казино, чтоб продолжить свое челночное движение по залу —«автотуристом». А навстречу мне уже шел Харви Брекенридж с протянутой дляпожатия рукой и дежурной улыбкой. Вообще-то он не производил впечатлениячеловека, который часто улыбается, но когда все же пытался это сделать, еготонкие губы нервно сжимались, будто собирались изобразить подобие улыбки, нопри одном условии: ее причина останется глубокой тайной.

— Входите, Лэм, присаживайтесь. Выпьете?

— Нет, спасибо. Все, кого ни встречу, толкают меня навыпивку.

— Это же прекрасно… Я искал вас, Лэм. Мне совестно из-затого, что получилось вчера вечером. Вы вели себя удивительно благородно. Ведьвы вполне могли загнать нас в угол. Я это оценил. И теперь, если вы считаете,что между нами все о’кей, — не так ли? — здесь выполнят любую вашу просьбу.Скажите ребятам, кто вы такой, и все заведение ваше.

— Я не намереваюсь вас эксплуатировать, Брекенридж, — сказаля. — Но у меня есть одна просьба.

— Какая?

— Мне может понадобиться один из ваших.

Брекенридж перестал улыбаться. Он не спросил, конечно, длякакой цели. Просто его лицо стало непроницаемо, как у игрока в покер, когдатому сдают флеш, не меняя карт.

— Кто именно?

— Луи Хейзен.

Взгляд Брекенриджа смягчился, потом мой собеседникулыбнулся, спустя мгновение рассмеялся.

Что вы с ним намереваетесь сделать? — спросил он. —Прикончить?

— Нет. У меня может найтись для него работа. Это не причинитвам неудобства, если я на некоторое время его у вас… позаимствую?

— Мой Бог, конечно, берите вместе с пожеланием удачи.

— Я, конечно, оплачу ему то время, пока он будет у меня.

— Ни в коем случае. Я предоставлю ему… скажем, на тридцатьдней… отпуск с сохранением заработной платы… Тридцать дней будет достаточно?

— Хватило бы и недели.

— Берите его, на сколько понадобится. Бедняга! Мне нехочется его увольнять, но… вы уже знаете, что он собой представляет. В общем,безобидный и добродушный человек, но совершенно помешан на боксе. Мне кажется,если я оставлю его здесь, он когда-нибудь навлечет на меня серьезныенеприятности. А просто вышвырнуть — не могу и не хочу. В сущности, Лэм, высделаете мне одолжение, если заберете его на некоторое время. Я как разсобирался подыскать что-нибудь для него.

— Он у вас недавно?

— Да. Но в нем есть нечто такое, что… трогает душу.

Он похож на заблудившегося щенка: подходит, виляет хвостом,такой дружелюбный и веселый, что у вас не хватает духу выпихнуть его на улицу.Хотя там ему самое место. Луи надо бы пристроить куда-нибудь на ранчо, а товедь в городе он постоянно дерется. Его столько колотили, что вытрясли всемозги. А он только повторяет: «Будь настороже, будь настороже!» Когда он вамнужен?

— Прямо сейчас.

— Как только он появится в зале, пришлите его сюда, я емувсе объясню… Зачем он вам нужен, или это не мое дело?

— Хочу, чтобы он научил меня боксу.

— Он ваш, — произнес Брекенридж, но улыбка сошла с лица, аглаза сузились в раздумье, когда я пожимал ему руку, выходя из кабинета.

Первый мой стук в дверь квартиры 2—А был настойчивым, номягким.

Отозвался женский голос:

— Да? Кто там?

Казалось, женщина пытается изо всех сил не поддаться страху.

Я не ответил, подождал секунд двадцать, снова постучал, наэтот раз погромче. Голос прозвучал где-то рядом с дверью:

— Кто там? — В голосе уже звучала явная паника.

Я по-прежнему не отозвался, просто ждал — добрых тридцатьпять секунд. Затем постучал снова.

— Кто там? — Голос оборвался.