— Да, думаю, стоит. — Мистер Саттертуэйт обернулся к мистеруКину. — Знаете, как мисс Карлтон-Смит окрестила это местечко? Конец Света.По-моему, вполне подходяще, да?

Мистер Кин несколько раз медленно кивнул.

— Да, и наводит на размышления. Думаю, каждый человек хотьраз в жизни попадает в такое место, из которого пути нет.

— О чем вы? — резко спросила Найоми.

Он обернулся к ней.

— Обычно ведь у нас всегда есть какой-то выбор, не так ли?Вправо-влево, вперед-назад… Здесь же позади дорога, а впереди — пустота.

Несколько секунд девушка пристально смотрела на него, потомпоежилась, как от холода, отвернулась и зашагала обратно по дороге. Мужчинывскоре догнали ее. На ходу мистер Кин продолжал говорить тоном обычной светскойбеседы:

— Ваша машина та, что поменьше, мисс Карлтон-Смит?

— Да.

— Вы сами ее ведете? Наверное, нужно немало хладнокровия,чтобы быть за рулем на такой дороге. Здесь ужасные повороты. Мгновеньезамешательства, неполадка в тормозах — и с обрыва вниз, вниз, вниз… Ведь этотак просто!..

Они наконец присоединились к остальным, и мистер Саттертуэйтпредставил своего друга. Неожиданно кто-то дернул его за руку. Это оказаласьНайоми.

— Кто он такой? — требовательно вопрошала она, оттащив его всторону.

Мистер Саттертуэйт несколько опешил.

— Да я и сам не знаю. То есть знаю-то я его уже давно,несколько лет, и время от времени мы с ним встречаемся, но сказать, чтобы ядействительно его знал…

Он замолчал, вконец запутавшись, впрочем, девушка и неслушала его. Она стояла опустив голову, сжав кулаки.

— Он все знает, — сказала она. — Все. Откуда он все знает?

Мистеру Саттертуэйту нечего было ответить. Он лишь безмолвносмотрел на нее, не в силах понять, что с ней такое творится.

— Я боюсь, — прошептала она.

— Боитесь мистера Кина?

— Боюсь его глаз. Он все видит…

На щеку мистера Саттертуэйта упало что-то влажное ихолодное. Он поднял глаза.

— Надо же! — удивленно воскликнул он. — Снег!

— Да, славный мы выбрали денек для пикника, — сказалаНайоми.

Ей все-таки удалось взять себя в руки. Однако, что жеделать? С неба повалил густой снег, который, по-видимому, и не думалпрекращаться. Все заволновались, и каждый начал предлагать, что делать дальше.Наконец мистер Кин предложил то, что как будто бы всем понравилось. За домамивиднелась небольшая закусочная, сложенная из грубых камней. Туда все ипотянулись.

— Провизия у вас с собой, — сказал мистер Кин. — А там, еслиповезет, нам заварят по чашечке кофе.

Помещение было маленькое и темное — в единственное окошкосвет почти не пробивался, — зато от очага разливалось приятное тепло. Пожилаякорсиканка как раз подбросила хворосту, огонь вспыхнул, на миг осветивпомещение, и вошедшие увидели, что, оказывается, их успела опередить еще однакомпания.

В конце длинного дощатого стола сидели три человека. Всяобстановка показалась мистеру Саттертуэйту какой-то нереальной, а эти трое — вособенности.

Женщина, сидевшая за столом, походила на герцогиню, точнееговоря, на классический образ герцогини. Это была просто-таки идеальнаясветская дама, каких, принято изображать на сцене. С гордо поднятойаристократической головой, благородными сединами. Мягкая ткань серого платьякрасивыми складками ниспадала на пол. Одна рука, белая и узкая, подпиралаподбородок, в другой она держала круассан[45], намазанный паштетом из гусинойпеченки. Справа от седовласой дамы сидел человек, изысканно одетый. У него былоочень бледное лицо, очень черные волосы и очки в роговой оправе. В данныймомент он сидел, откинув голову и воздев левую руку к потолку, словнонамереваясь что-то продекламировать.

Слева от дамы располагался лысый улыбчивый человечек, накоторого, раз взглянув, никто больше уже не обращал внимания.

Последовала короткая заминка, после чего герцогиня —настоящая герцогиня — взяла инициативу в свои руки.

— Какая ужасная буря, не правда ли? — выступая вперед,благожелательно произнесла она и улыбнулась особой проникновенной улыбкой,которая очень помогала ей при работе в комитете по борьбе с беспризорностью итому подобных благотворительных организациях. — Кажется, она и вас застигла впути? Но все равно, Корсика — чудесный уголок! Я приехала только вчера утром.

Черноволосый встал, и герцогиня тотчас милостиво опустиласьна его место.

— А мы здесь уже неделю, — заговорила дама, сидевшая застолом.

Мистер Саттертуэйт вздрогнул. Однажды услышав такой голос,уже невозможно его забыть. Пронизанный волнением и легкой грустью, он шел какбудто из самого сердца и тут же заполнил собою все помещение. МистеруСаттертуэйту показалось, что она произнесла что-то значительное, незабываемое,исполненное тайного смысла.

— Знаете человека в роговых очках? — торопливо шепнул онмистеру Томлинсону. — Это мистер Вайз, продюсер.

Отставной судья взглянул на мистера Вайза с явнойнеприязнью.

— Продюсер — это значит производитель? — уточнил он. — Он,стало быть, производит детишек?

— О, Господи, каких детишек? — отшатнулся мистерСаттертуэйт, шокированный упоминанием знаменитого имени в столь вульгарномконтексте. — Пьесы!

— Я, пожалуй, пойду подышу, — сказала Найоми. — Здесьслишком жарко.

Мистер Саттертуэйт даже вздрогнул от ее резкого хрипловатогоголоса. Она пошла к двери, смотря перед собой каким-то невидящим взглядом. Подороге она отодвинула мистера Томлинсона, но на самом пороге путь ей преградилмистер Кин.

— Вернитесь и сядьте, — властно приказал он. К удивлениюмистера Саттертуэйта, девушка, немного поколебавшись, подчинилась. Онавернулась к столу и села в противоположном конце, подальше от остальных.

Мистер Саттертуэйт добрался наконец до мистера Вайза.

— Возможно, вы не помните меня, — начал он. — Моя фамилия Саттертуэйт…

— Ну, конечно же! Дорогой вы мой! — Выбросив вперед длиннуюкостлявую руку, продюсер до боли сжал ладошку мистера Саттертуэйта.

— Надо же, где довелось встретиться!.. Да, мисс Нанн вы,разумеется, знаете?..