— Закрой рот, — не очень вежливо посоветовал он.

Улыбчивый распахнул заднюю дверь, и меня втолкнули в машину,там находились еще двое — один за рулем, другой на заднем сиденье.

— Будь как дома, — сказал он мне. Я посмотрела навсех четверых и поняла, что дела мои хуже не бывает. Если бы я не стояла натротуаре, раскрыв рот от изумления, то имела бы шанс выбраться из передряги:закричать или пуститься наутек. Теперь же оставалось одно: сидеть тихо инадеяться, что, может быть, жива останусь.

— Поехали, — сказал улыбчивый, который пересталулыбаться и сейчас выглядел чрезвычайно деятельным.

— Вовка, — подал голос сосед слева. — Может,ей рот заклеить?

— Не надо, — торопливо вмешалась я. — Яничего такого делать не собираюсь. Только не трогайте меня, пожалуйста.

Вовка посмотрел оценивающе. Мой жалкий вид возымел действие,он кивнул, и рот мне заклеивать не стали.

"Девятка” покатила по городу, залитому солнцем. Возлеперекрестка томились два милиционера на патрульной машине, и никому не было доменя никакого дела.

— Извините, — начала я вкрадчиво. — Куда выменя везете и что все это значит?

Была у меня идиотская мысль, что это шуточки Юрика и всекак-нибудь утрясется.

— Я ведь уже говорил, рот закрой, — откликнулсяздоровяк рядом.

— Но ведь должна я узнать… или попытаться. Мне ведьстрашно.

— Брось, — хохотнул тот, кого звали Вовкой. —Мы еще даже пугать не начали.

— Да мне ведь много и не надо, — о мудро рассудилая. — Я имею в виду, чтобы до смерти перепугаться…

— Будет время, не волнуйся.

Я попыталась отгадать, шутят они или нет, и на всякий случайстала шарить в сумке в поисках валерьянки.

— Чего у тебя там? — заинтересовался здоровяк.Вытряхнул содержимое на колени и принялся копаться.

— Ну? — промычал Вовка.

— Ерунда всякая…

— Колеса ищешь? — спросил он меня.

— Колеса? — Тут я вспомнила, что сильно развитыедети так называют таблетки, и кивнула.

— Съешь, если очень хочется.

Я проглотила сразу три, но облегчения не намечалось. Меняподергивало, а руки дрожали так, что самой стало смешно. Я собрала свои вещи всумку и жалобно посмотрела на здоровяка. Он никак на мой взгляд не реагировал,вот тебе и небесные черты.

Мы стремительно покинули город и теперь подъезжали к дачномупоселку, тому самому, где вчера я была с Циркачом. Мысли метнулись в другуюсторону: а что, если это он сильно разозлился на мою неласковость? Пока ягадала, мы въехали во двор новенького особнячка. Правда, выглядел он не тольконовеньким, но и необитаемым. Шуршали листьями три большие липы, Бог знает какуцелевшие во время строительства, гора песка, щебня и битый кирпич указывали нато, что работа на участке еще не закончена.

Мы вышли из машины и направились к дому. Я покрутилаголовой, но, в какой стороне правдинская дача, понять не смогла. Вовка открылдубовую дверь и с усмешкой сказал:

— Заходи…

Однако в дом вошли не все. Водитель и тот что сидел слева отменя, потоптавшись, простились кивком и отбыли. А мы оказались в просторнойкомнате, почти лишенной мебели.

— Придется тебе здесь посидеть, — сказал Вовка.

— А вы уедете? — То, что их осталось только двое,немного воодушевляло.

— Как же мы такую-то красоту да без присмотра оставим?Сядь на раскладушку и сделай вид, что глухонемая.

Я пристроилась в уголке и томилась ожиданием. Парни, оставивдверь открытой, прошли в кухню. Хлопнула дверца холодильника, и Вовка сказалприятелю:

— Жара, сдохнуть можно… Махнем пивка?

— Это у тебя с перепоя башка крен дает.

— Да ладно… вчера и выпили почти ничего. Деточка, пивкахочешь? — крикнул он.

Я осторожно приблизилась и ответила:

— Мне лучше воды, если можно.

— Женька, дай ей воды. Здоровяк открыл холодильник иизвлек бутылку минеральной.

— “Боржоми”. Устраивает?

— Да. Спасибо.

— Вежливая, — хмыкнул Женька.

— Ага, актриса…

— Вы не рассердитесь, если я спрошу? — очень робконачала я.

— Рассердимся. Водички попила, вот и топай.

Я села на раскладушку и задумалась. Зачем они меня сюдапривезли? Если это шутка одного из двух бандитов, выцарапаю глаза. Но как-тоуже не верилось, что кто-то шутит.

Я привалилась к стене и стала смотреть в окно. Солнечныеблики играли на полу, было душно, парни на кухне негромко переговаривались, ая, кажется, задремала.

Не знаю, сколько это продолжалось, очнулась я словно оттолчка. Открыла глаза, взглянула за окно и едва не упала в обморок: с улицы наменя с любопытством смотрел тип из лифта.

Я уже открыла рот с намерением заорать во все горло, но онвдруг подмигнул и приложил палец к губам. Рот я закрыла скорее машинально, чемосознанно, хотя жест его был вполне понятен и истолковать его иначе былотрудно. Тип за окном исчез, а я с отчаянием стала ждать, что будет дальше.

Сердце билось так сильно, что успокоиться без валерьянки небыло никакой возможности. Я потянулась за сумкой, но услышала шаги и торопливозакрыла глаза, делая вид, что все еще сплю.

— Как она? — спросил Женька. Я чувствовала на себевзгляд и дико трусила.

— Спит, девчонка тихая.

Он вроде бы ушел, но я продолжала сидеть с закрытымиглазами, прислушиваясь к тому, что творится на кухне. Что-то упало, Вовкачертыхнулся, а потом сказал:

— Девка красивая. Спит, точно ангел.

— А ты ангелов видел?

— Да ладно цепляться… жалко девчонку.

— Куда ж денешься? Жизнь, брат…