Спать они легли рано. Гаэль от усталости почти сразу заснула, когда Роберт растирал ей спину. Он был невероятно нежен с ней, то и дело прикладывал то руку, то ухо к животу, когда ребенок толкался.

Утром Гаэль проснулась от резкой боли. Сев в постели, включила свет и немного подождала, пытаясь определить, схватки ли это. Роберт открыл глаза и сонно спросил:

— Все в порядке?

— Думаю, начинается, — ответила Гаэль осторожно, чтобы его не испугать, и поморщилась от боли.

Роберт тут же вскочил и нервно пробормотал:

— Позвоню доктору!

— Слишком рано. Давай подождем.

Ей пока не хотелось в больницу, лучше дома.

— Нет, — возразил Роберт твердо, — ждать не будем!

Он хотел, чтобы она благополучно оказалась в больнице, в руках профессионалов, чтобы не случилось беды. Он не собирался рисковать женой и ребенком. Роберт заранее связался с госпиталем и забронировал самую дорогую палату с гостиной, где можно было бы находиться ему, пока все не закончится, и договорился, что роды будет принимать самый лучший акушер-гинеколог. Гаэль предстояло оставаться в госпитале неделю, и Роберт мог все это время быть с ней. Родильное отделение поражало роскошью и походило скорее на пятизвездочный отель, чем на медицинское учреждение, но оборудование и врачи были выше всяких похвал. Роберт не хотел, чтобы ребенок родился во второразрядной больнице, поэтому все проверил. Пациенток сюда принимали далеко не простых. Хотя Гаэль была уверена, что такие предосторожности излишни: беременность протекала прекрасно.

Пообещав позвонить доктору, если схватки не прекратятся, она отправилась в душ. Но как только шагнула из душевой кабинки, отошли воды. Она сразу же сообщила Роберту, хотя тот уже успел одеться и позвонить доктору, на всякий случай.

— Думаю, это роды, — пробормотала Гаэль и испуганно уставилась на мужа со слезами на глазах. — Роберт, я боюсь. Что, если что-то случится со мной или с ребенком? А вдруг он умрет… или я…

Гаэль стояла в одном полотенце, и он чувствовал, как она дрожит. Роберт сознавал: случиться может все что угодно, — но Гаэль этого не сказал, она и так нервничает.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — как можно спокойнее заверил он, хотя тоже волновался.

Он помог Гаэль одеться, не забывая отмечать время между схватками. Было уже шесть утра, и когда Роберт снова позвонил доктору, тот велел им ехать в госпиталь. Там роженицу осмотрят и подготовят, а сам он подъедет позже, потому что первые роды обычно продолжаются довольно долго. Гаэль понятия не имела, чего ожидать, поскольку никто никогда не рассказывал ей об этом. У нее не было ни теток, ни сестер, а мать не сочла нужным просветить дочь в этом вопросе. Она очень надеялась, что все пройдет хорошо, тем более что с ней будут опытные врачи, но все равно боялась.

Роберт очень хотел присутствовать при родах, и Гаэль была не против, но в госпитале это не позволялось: такое было против правил и считалось непристойным. Мужчины не должны видеть роды, и доктор заверил, что ей будет куда спокойнее в окружении акушерок, а Роберт может подождать в гостиной. Бледный как полотно муж нашел в себе силы пошутить, что придет, когда ей сделают прическу, маникюр и макияж.

Гаэль вообще хотела рожать дома, но доктор посчитал это варварством: только крестьянки рожают дома в присутствии мужа, — и объяснил, что мужья часто падают в обморок, когда наблюдают сам процесс. Мужчины к такому не готовы, поэтому могут потом изменить отношение к жене, даже разлюбить. В общем, у него нашлась масса аргументов против того, чтобы Роберт оставался в родильном зале, но она, в свою очередь, приводила доводы «за», хотя и безуспешно. Однако ей пообещали, что Роберт, когда малыш родится, будет рядом.

Швейцар уже вызвал такси, и Гаэль всю дорогу до госпиталя держалась за руку Роберта как за спасательный круг.

В огромных глазах на бледном лице плескалась тревога. Слабой улыбкой Гаэль пыталась успокоить мужа, но тут началась схватка, и она стиснула руку Роберта так, что он зашипел от боли. Благодарение богу, до госпиталя уже недалеко.

В приемном покое Гаэль осторожно перенесли на каталку и отвезли в сопровождении Роберта в палату. В нос им ударил запах дезинфекции, но в остальном апартаменты были выше всяких похвал, особенно примыкавшая к палате для роженицы гостиная. Здесь с комфортом можно было отдохнуть, принять гостей и сюда же вынести показать им ребенка. В договоре было указано, что в госпитале прекрасное обслуживание и отличная кухня. Именно в этом заведении рожали все богатые нью-йоркские дамы.

В смотровой после обследования акушерка заверила Гаэль, что до родов еще далеко, так что доктору приезжать пока нет смысла. Гаэль спросила, нельзя ли в таком случае вернуться домой, но ей решительно отказали: раз уж приехала, должна оставаться здесь, под наблюдением.

— Я хочу домой, — пожаловалась Гаэль Роберту после осмотра. — Зачем торчать в больнице чуть ли не сутки? Все равно ничего не происходит. Прямо тюрьма, а не больница!

— Ради моего спокойствия, прошу тебя: останься, — мягко возразил Роберт. — Вдруг начнешь рожать в машине, а тут пробка…

— Женщины даже в поле рожают, и ничего… — буркнула Гаэль.

Роберт рассмеялся и шутливо погрозил пальцем:

— Будь хорошей девочкой, не ворчи!

Тем временем схватки усиливались, и через час Гаэль уже не просилась домой и почти не могла говорить — только стонала от боли.

— Хотите, чтобы ваш муж ушел? — спросила акушерка, снова осмотрев ее и заверив, что еще рано.

Господи, какая боль! Гаэль казалось, что ее вот-вот разорвет. Акушерка почему-то злила ее, словно по ее вине на долю Гаэль выпали такие страдания.

— Не хочу! — рявкнула она в ответ. — Он не уйдет, пока меня не увезут в родильный зал! Я хочу, чтобы он был рядом!

Акушерка кивнула, никак не отреагировав на ее истерические вопли, и совершенно невозмутимо покинула палату. За годы работы она и не такого насмотрелась. Неуравновешенная моделька, к тому же француженка, набралась где-то бредовых идей рожать при муже! Возись с ним потом, когда при виде крови грохнется в обморок. То ли дело американцы: проводят дамочку до двери и отправляются восвояси. Ну а как их известят, что все закончилось, приезжают с цветами да подарками.

К ее удивлению, старшая акушерка, с которой она поделилась этими соображениями, возразила:

— Женщинам следовало бы позволить рожать в присутствии мужа, если они того хотят. Такие роды пройдут лучше, когда оба родителя будут вместе.

Акушерка с ужасом посмотрела на нее и вышла, а старшая акушерка решила сама проверить, как чувствует себя роженица.

Гаэль вся покрылась потом, была бледна, ее сотрясала дрожь: очевидно, боль была слишком сильна, — но от предложенного обезболивания отказалась. Она знала, что, как только примет лекарство, Роберта заставят уйти, и была полна решимости стоически выносить все мучения.