Молодой адвокат поднялся нам навстречу. Он, как всегда, былсух и официален.

– Доброе утро, мсье Пуаро. Чем могу служить?

Пуаро без предисловий протянул ему записку Ник. Тот взял ее,прочел и, продолжая держать в руках, растерянно уставился на нас.

– Прошу прощения. Но я, право же, ничего не понимаю.

– Разве мадемуазель Бакли пишет недостаточно ясно?

– В этом письме, – он постучал по письму ногтем, – онапросит меня дать вам завещание, которое в феврале сего года она написала иотдала мне на хранение.

– Да, мсье.

– Но, дорогой мой сэр, мне никто ничего не передавал!

– Как!

– Насколько мне известно, моя кузина вообще не делалазавещания. Я, во всяком случае, для нее такового не составлял.

– Как я понял, мадемуазель Бакли сама написала его на листкепочтовой бумаги и отослала вам по почте.

Адвокат покачал головой:

– В таком случае мне остается лишь сказать, что до моейконторы оно не дошло.

– Но, право же, мсье Вайз…

– Я не получал никакого завещания, мсье Пуаро.

Воцарилось молчание, затем Пуаро встал.

– Ну что ж, мсье Вайз, тогда наш разговор окончен.По-видимому, произошло какое-то недоразумение.

– Да, явное недоразумение.

Он тоже встал.

– Всего доброго, мсье Вайз.

– Всего доброго, мсье Пуаро.

– Ну вот и все, – заметил я, когда мы снова очутились наулице.

– Именно так.

– Вы думаете, он лжет?

– Попробуй угадай. Его ничем не прошибешь, даже тойкочергой, которую он проглотил, если судить по его осанке. Одно мне ясно: онбудет намертво держаться за свое. Он не получал никакого завещания. И с этогоего уж никуда не сдвинешь.

– Но ведь у Ник должно быть извещение о доставке.

– Эта малютка, да разве она станет забивать себе головутакими вещами? Отправила, и дело с концом. Вот и все. К тому же в тот день ееклали в больницу на операцию аппендицита. Я думаю, ей было не до этого.

– Что же нам теперь делать?

– Черт возьми, мы повидаемся с мсье Крофтом. Возможно, ончто-нибудь вспомнит. Ведь вся эта история, можно сказать, его рук дело.

– Ему это ни с какой стороны не выгодно, – заметил я ссомнением.

– Да, я не представляю, чем бы он здесь мог поживиться.Возможно, что он просто хлопотун, из тех, кто обожает устраивать дела своихсоседей.

Я был уверен, что мистер Крофт таков и есть.Доброжелательный всезнайка, способный натворить немало бед в нашем мире.

Мы застали его в кухне. Он был без пиджака и что-топомешивал в кипящей кастрюльке. По флигельку распространялся дразнящий,аппетитный запах.

Он с готовностью отставил свою стряпню, явно сгорая отжелания потолковать об убийстве.

– Минуточку, – проговорил он. – Идемте наверх. Матери тожеведь любопытно. Она нам не простит, если мы будем разговаривать внизу. Куи,Милли! К тебе идут двое друзей.

Миссис Крофт сердечно поздоровалась с нами и засыпала насвопросами о Ник. Она мне нравилась гораздо больше мужа.

– Бедная девочка, – говорила она. – Так, стало быть, она вбольнице, вот оно что. Еще бы ей не заболеть после такого потрясения! Жуткоедело, мсье Пуаро, просто кошмар. Подумать только, взяли и застрелили ни в чемне повинную девушку. Вспомнить страшно. И ведь не в какой-нибудь богом забытойглуши, а в самом центре Англии. Я глаз нынче не сомкнула, всю ночь не спала.

– А мне теперь страх как боязно уходить из дому и бросатьтебя здесь, старушка, – сказал ее супруг, который, надев пиджак, присоединилсяк нам. – Как вспомню, что вчера вечером ты оставалась здесь одна-одинешенька,так прямо мороз по коже.

– Да я тебя и не пущу, – сказала миссис Крофт. – Авечером-то и подавно. Вообще мне не терпится уехать поскорей из здешних мест.Мне уж тут не будет так, как прежде. Бедная Ник Бакли теперь, наверное, иночевать-то никогда не сможет в этом доме.

Нам было не так-то просто добраться до цели своего визита.Мистер и миссис Крофт говорили без умолку и проявляли ко всему живейшийинтерес. Приедет ли родня той бедной девушки? Когда похороны? Будет лиследствие? Что думает полиция? Напала ли она на след? И правда ли, что вПлимуте задержали какого-то человека?

Получив ответ на все свои вопросы, они принялись уговариватьнас позавтракать вместе с ними. Нас спасло только измышление Пуаро о том, чтомы торопимся на завтрак к начальнику полиции.

Но вот, воспользовавшись мимолетной паузой, Пуаро спросил озавещании.

– А как же, – сказал мистер Крофт. Задумчиво наморщив лоб,он дергал за шнурок от шторы, то поднимая, то опуская ее. – Помню все как есть.Мы, кажется, тогда только приехали. Да, я все помню. Аппендицит – вот чтосказал ей доктор.

– А может, у нее и не было-то ничего, – вмешалась миссисКрофт. – Дай только волю этим докторам – они кого угодно искромсают. Это ведьбыл не такой случай, когда во что бы то ни стало надо оперировать. У нее былонесварение желудка да еще что-то такое, а они ее послали на рентген да иговорят, что лучше, дескать, избавиться. Вот и отправилась она, голубушка, вкакую-то паршивую больницу.

– А я просто спросил ее, оставила ли она завещание. Так,больше шутки ради…

– Ну и…

– И она его прямо при мне написала. Хотела было взять напочте бланк, да я ей отсоветовал. С ними, случается, хлопот не оберешься, мнекак-то рассказывал один человек. А потом, у нее двоюродный брат – адвокат.Когда она поправилась бы – а я ведь в том не сомневался, – он бы выправил ейдокумент по всей форме. Я это так просто, ради предосторожности.

– Кто был свидетелем?

– Кто? Да Эллен, ее горничная, с мужем.

– Ну а потом? Что же вы сделали с завещанием?

– О, мы послали его Вайзу. Этому адвокату.

– Вы точно знаете?

– Да, мистер Пуаро, голубчик, я сам ведь посылал. Опустилпрямо в ящик, в тот, что висит у калитки.

– Но мистер Вайз сказал, что он не получил завещания…

Крофт с изумлением взглянул на Пуаро.