Горы приблизились, одна вершина прошла на уровне Змея, затемЗмей влетел в широкое ущелье, далеко внизу виднелись крохотные деревья. Всебыло в зелени, Томас увидел приземистые древние храмы, домики прислуги, стадокоров на лугу. Змей снизился еще, Томас взялся за шип обеими руками,изготовился к тряске: Змей садится еще хуже, чем взлетает, однако по бокаммощно ляпнуло по воздуху, доспехи стали такими тяжелыми, что он взвыл, задержалдыхание, чувствуя, как глаза вылезают из орбит.

— Что... — прохрипел он, — что... стряслось?

— Неладное, — откликнулся Олег.

— Со Змеем?

— Внизу, — крикнул Олег. Ветер срывал слова иуносил, Томас едва слышал, а калика говорил словно нехотя, чувствовалось, какнапряженно думает над чем-то другим. — Там нечисто. Не пойму что, ночутье... да, чутье предостерегает...

Томас вскрикнул, чувствуя, как начинает сразу превращаться всосульку:

— Ты ж против чутья!

— Пусть не чутье, — поправился Олег, — аопыт... Там нас ждут совсем не друзья.

Томас сказал зло:

— А тебе не чудятся враги за каждым камнем? С чегостали бы захватывать этот монастырь, будто знают, что ты явишься сюда?

Олег слегка повернул голову, их взгляды встретились.

— Может быть, — сказал Олег медленно, —знают. Может быть, зная меня, могут просчитать мои поступки наперед. А можетбыть, что меня пугает больше всего, мы столкнулись с чем-то, что намногосильнее Семи Тайных...

Томас изумился:

— Что может быть сильнее? Разве что Господь Бог.

— Я этого не исключаю, — проговорил Олег глухо..

Он отвернулся, а Томас ощутил, как новая волна холода, ужеизнутри, прокатилась по внутренностям. Олег богохульствует, Бог должен быть заних, а если что, то Пресвятая Дева замолвит слово. Всякое ворье спасает, а ониж не ворье... Правда, калика — язычник, но Дева его не трогает. Может и правда,после того, как он сказал довольно громко, что она молодая и красивая,Пресвятая Дева и к нему стала относиться теплее... Неужели проклятый язычникправ, любой женщине — даже Пресвятой Деве! — нравятся похвалы, дажегрубые? Ведь этот грубиян похвалил тогда не ее святость, а прямую спину,молодость, длинные ноги...

Спина под Томасом внезапно провалилась, он на миг завис ввоздухе. В желудке появилось странное ощущение пустоты. Тело сковало страхом,он чувствовал себя падающим, затем шлепнулся на твердое, раскрыл рот длявопля...

По шлему ударило с силой, будто обрушился раскаленный молот.В глазах замелькали оранжевые искры, он ударился лбом о костяной шип, спинаснова ушла вниз, в уши прорезался запоздалый крик:

— Держись крепче!

Змей круто свернул, навстречу понеслась высокая каменнаястена. Над головой треснуло, мимо пронеслась невиданная стрела: Томас виделтолько, как за ней сгорает воздух, оставляя длинный дымный след. Сзадитреснуло, Томас непроизвольно пригнулся, над головой прошипело, пахнуло серой,второй дымный след ушел далеко вперед. Стена приближалась со страшнойбыстротой. Дымный след достиг ее, в том месте вспыхнуло красным, посыпалиськамни, затем до ушей Томаса донесся далекий грохот, гул.

Змей несся прямо на стену. Томас сцепил зубы, только бы незаорать, убьются же, мокрое пятно останется, а Змей, дурак с крыльями, летиттак, будто спешит разбиться, только бы не служить перевозчиком.

Над головой пронеслись еще два разряда молний, Олег умелобросал Змея из стороны в сторону, заставлял проваливаться, иногда резко вздымалвыше, и Томаса придавливали собственные доспехи.

Стена стремительно вырастала, Томас готов был зажмуриться,как вдруг глаз ухватил тонкую щель, даже трещину, больше похожую издали натень. Змей с разгона влетел, царапнул камни и тут же сложил крылья, началпадать по дуге, но щель расширилась, Томас перевел дыхание, все еще мокрый, какмышь в половодье.

Они неслись между двух отвесных стен, что уходили к небесам,а земля лишь угадывалась далеко внизу. Томас едва не слетел, когда Змей резкосвернул, калика быстро поворачивал его то влево, то вправо, и Змей послушноогибал острые углы.

Калика оглянулся, лицо было багровое от усилий:

— Держись! Сейчас начнется!

Что начнется, мелькнуло у Томаса паническое. Неужто будетеще хуже?

Непроизвольно оглянулся, так оглядывается чуткий леснойзверь, и как раз перед новым поворотом увидел, как за ними следом в узкоеущелье ворвался другой Змей: быстрый и злой, из пасти пламя, а глаза как двакостра. Уступ закрыл их, но мурашки ужаса продолжали бегать по спине Томаса.Калика даже подался вперед, так напряженно всматривается в щель между стенами.Ущелье навстречу неслось ровное, и Томас содрогнулся, представив, как быстрый излой Змей догоняет их в этой западне. А люди, что бьют в них молниями, подстать Змею. Другим бы с таким зверем не управиться...

Олег воткнул острый конец посоха в шею Змею. Томас видел,как блестящее острие мучительно медленно погружается между щитков, ветер срывалкапли крови, а потом уносило целые струи. Змей кричал, суетливо бил крыльями,но погоня, хоть и очень медленно, но настигала. Калика оглядывался, вздрагивали втягивал голову в плечи даже тогда, когда молнии распарывали воздух высоко,но Змея держал крепко, тот едва не разбивался о стены, когда на полном летуприжимался то к одной стене, то к другой.

Томас услышал хриплый крик:

— Железо! Да развернись же к ним рылом, наконец!..

Томас спохватился, привстал, держась за спицу гребня, спинупод ним качало как палубу крохотного корабля, и он со страху простомолниеносно, не помня как, перебрался лицом к преследователям. Теперь перед нимбыла уходящая вдаль спина с уменьшающимся гребнем, вытянутый хвост этойисполинской ящерицы, а всего в трех полетах стрелы за ними стремительно нессялегкий быстрый Змей.

— Их четверо! — закричал Томас. Он сглотнул,подавляя тошноту. — Двое вот сейчас поднимают что-то блестящее...

Спина под ним провалилась. На долгий страшный миг он завис ввоздухе, с ужасом понимая, что не просто висит, а падает камнем. Да что тамкамнем, в этих доспехах он обгонит даже скалу, упавшую с неба. Желудокпокарабкался к горлу. Томас с трудом повернул застывшую шею в сторону правогокрыла, оно подтянулось к туловищу, похожее на скомканный ковер из толстых кож,подрагивало, а потом как будто его отбросили пинком: развернулось во всю ширь,застонало от напора воздуха снизу, а внизу зашипело, оттуда пахнуло жаромсгораемого воздуха. В зад пребольно ударило, Томас сразу ощутил вес доспехов,зашипел от боли, внизу защемило гребнем, если бы не доспехи... Сзади сновазловеще треснуло, калика закричал зло:

— Говори!.. Что они делают!

Ущелье стало еще теснее, но дальше стены шли на таком жеудалении одна от другой. Томас вскрикивал: